|
Взгляд изнутри
Крушение колониальных
империй началось после Второй мировой войны. В Африке наибольшее
количество суверенных государств – 17 появилось в 1960 году. По этой
причине он был объявлен Годом Африки. К середине 70-ых годов на
континенте осталась только одна колониальная империя –
португальская. После апрельской революции 1974 года в Португалии
события развивались стремительно, и на следующий год метрополия была
вынуждена предоставить независимость своим бывшим колониям, в том
числе и Анголе.
СВАПО (Народная организация
Юго-Западной Африки) возникшая в 1960 году ставила своей целью
получение независимости Намибии. В 1962 году было создано боевое
крыло СВАПО - Народно-освободительная армия Намибии (ПЛАН в
английском сокращении). Первое боевое столкновение с
южноафриканскими войсками произошло в 1966 году. Фактически военные
действия можно было вести в полосе
Каприви, с которой был выход на дружественное независимое
государство Замбия. Также в 1966 году Организация
Объединённых Наций аннулировала мандат Южной Африки на управление
Намибией. Новые возможности открылись после создания Народной
Республики Ангола 11 ноября 1975 года. Некоторое время после
получения независимости Анголой у СВАПО сохранялись нейтральные
отношения с оппозиционной ангольской группировкой УНИТА, но уже
через несколько лет их пути кардинально разошлись и они стали
врагами. Правительство страны под руководством МПЛА разрешило
создание на ангольской территории лагерей намибийских беженцев. В
контексте борьбы СВАПО за независимость иногда выражения лагерь
беженцев и учебно-тренировочный центр означало одно и то же. В
данном обзоре рассматриваются лагеря вокруг города Лубанго.
Первый учебно-тренировочный
центр Джумбо был открыт в 15-16 км на юго-запад от Лубанго в январе
1977 года. Располагался он в эвкалиптовой роще по дороге на Умпату,
поворот направо. Группа советских военных советников СВАПО
сформированная также в январе 1977 года и состоящая из 16 офицеров
(из них 6 переводчиков - два из Москвы, два из Харькова и по одному
из Ленинграда и Киева) принимала активное участие в создании центра.
Командиром группы был полковник Запутряев Юрий Сергеевич. На
следующий год был открыт второй учебно-тренировочный центр им.
Тобияса Хайнеко рядом с которым был лагерь Онкулумбаши (Онгулумбаши)
в буше где-то километров 30 на север или северо-восток от Лубанго.
По всей видимости, в марте-апреле 1978 года советские советники из
управляемой кубинскими военными гостиницы Маконже переехали в
отдельно стоящее здание в пешей доступности от Маконже. Огромную
роль в организации этих двух важных центров сыграл секретарь по
вопросам обороны СВАПО Питер Наньемба. В лагере Онкулумбаши им был
организован штаб оперативного командования ПЛАНа. Штаб представлял
собой мощный подземный бункер. Во многих африканских языках Джумбо
или созвучное слово Джамба означает «слон» или «большой».
Автор обзора Истомин Михаил
Иванович прибыл в Народную Республику Ангола 31 августа 1979 года и
прослужил в стране до 8 июня 1981 года. Выполнял обязанности
переводчика английского, португальского и испанского языков. В
группе по штату были переводчики только английского языка.
Непосредственно перед прибытием автора в Лубанго 10 сентября умер
первый президент Анголы Агостиньо Нето. Это было причиной большой
напряжённости в стране и среди советских советников.
В зависимости от потребности
ангольских вооружённых сил в советниках и специалистах Министерство
Обороны СССР занималось подбором кадров. Переводчики были кадровые
военные и условно «гражданские». Последних призывали лейтенантами в
Вооружённые силы после окончания инъязов с военными кафедрами. Те,
кто до учёбы в вузе, служил в армии, а потом пошёл работать, скажем
в школу, также попадали в переводчики в качестве лейтенантов (ст.
лейтенантов). Лиц, которые не прошли военную кафедру и не служили в
армии, приглашали на работу переводчиками заграницу с «гражданки» в
качестве служащих Советской Армии. С переводчиками английского языка
было проще, так как потребность в них для Анголы была
незначительная. «Гражданские» переводчики в момент командировки
были, в основном, лейтенантами, а уже в союзе после увольнения стали
ст. лейтенантами запаса.
Испанский и португальский
это разные языки, хотя и родственные, которые нужно изучать
отдельно. Кроме того, в то время в СССР почти не было португальских
словарей, учебников, грамматик и литературы. В полевых условиях
важно было понимать, говорить и переводить, но до профессионального
уровня это далеко. Здесь я имею ввиду качество языковой подготовки
после ускоренных курсов португальского
языка менее одного года для чисто военных переводчиков из ВИИЯ.
Смешанного испано-португальского языка, о котором можно услышать в
рассказах очевидцев, нет и не было. Речь шла просто о наборе слов из
этих двух языков. Португальский язык в Анголе отличается от
португальского языка в Португалии и в странах Африки отдельными
специфическими словами и определёнными интонациями (акцентом).
Интересно, что перед
отъездом заграницу командированным выдавали со склада 10-го
Главного управления Генерального штаба Вооружённых Сил СССР в
Москве новую гражданскую одежду и обувь. После прибытия из
СССР в аэропорт Луанды советские военнослужащие попадали в советскую
военную миссию, откуда они уже распределялись по округам и воинским
подразделениям ангольских вооружённых сил ФАПЛА. Загранпаспорта у
вновь прибывших изымались, а вместо них выдавались удостоверения
личности на португальском языке с фотографией и печатями
консульского отдела Посольства СССР. У автора обзора до сих пор
сохранилось удостоверение с № М-20, в котором о профессии сказано
«assessor
soviético»
(советский советник). Именно так ангольские власти называли всех
советских военнослужащих, находящихся в стране. О перелётах на
самолётах иностранных авиакомпаний из СССР и обратно
автор не слышал. Может быть, это было позже. Самолёты Аэрофлота
могли совершать промежуточные посадки в Будапеште, Бургасе,
Браззавиле, а на обратном пути и в Лусаке. Может быть, были и другие
аэропорты. Из Луанды в Лубанго и наоборот военные специалисты и их
семьи летали на военных самолётах с советскими экипажами.
Военно-политические события
В период пребывания автора
обзора в Лубанго в 1979-1981 гг. Главным военным советником в
Народной Республике Ангола был генерал-лейтенант Шахнович Василий
Васильевич (1977-1980), а затем генерал-лейтенант Петровский
Георгий Семёнович (1980-1982). В это же время группой советских
военных советников СВАПО в Лубанго
руководил полковник Курушкин Николай Васильевич. Он также был
советником Секретаря по вопросам обороны СВАПО Питера Наньембы.
После Николая Васильевича старшим группы с 1982 по 1985 год был
полковник Борис Перебилло, а с 1985 по 1988 полковник Шайда Владимир
Васильевич. Группа советских военных советников СВАПО находилась в
прямом подчинении Главного военного советника в Анголе. Также в
Лубанго находились советские военные советники ФАПЛА
(Ангольских вооружённых сил) при 5 военном округе, которыми
руководил полковник Шишканов Владимир Алексеевич. Он также был
советником командующего 5-ым военным округом ФАПЛА. Руководители
обеих групп общались по темам, представляющим взаимный интерес.
Нужно упомянуть, что первые
советские советники в пятый военный округ ФАПЛА прибыли в Лубанго 26
октября 1976 года лишь за 3 месяца до формирования группы советских
военных советников СВАПО.
В районе Лубанго находились
такие военные силы:
- ФАПЛА (Народные
вооруженные силы освобождения Анголы) пятого военного округа
- Полк «Юг» Революционных
вооружённых сил Кубы
- Группы советских военных
советников ФАПЛА и СВАПО
а также
- ПЛАН
(Народно-освободительная армия Намибии). В рассматриваемый период
существовали такие объекты ПЛАНа – учебно-тренировочный центр Джумбо,
учебно-тренировочный центр им. Тобияса Хайнеко с соседним лагерем
Онкулумбаши (Онгулубмаши), военный госпиталь в городе Лубанго,
недалеко от больницы провинции Уила. Также следует вспомнить, что
намибийские мамы с детьми и подростки находились в лагере беженцев в
провинции Южная Кванза. Автор обзора побывал в этом лагере среди
кофейных плантаций вместе с группой
советских военных врачей. Поездка происходила через Луанду. Два
врача из ГДР оказывали в то время медицинскую помощь намибийским
беженцам в этом лагере.
Группа советских военных советников СВАПО включала двух советников,
специалистов различного профиля и переводчиков английского языка. За
редким исключением все были офицерами и прапорщиками вооружённых сил
СССР. Численность группы варьировала в пределах 25-27 человек, с
жёнами человек 40-45.
Члены КПСС и Комсомола составляли практически 100% личного состава
группы. В условиях Анголы это не имело большого смысла, и партийной
деятельностью никто не занимался. Вот не помню, проводились ли
партийные собрания, даже за комсомольские не помню.
В
учебно-тренировочном центре Джумбо располагалась тяжёлая техника
ПЛАНа – 10 танков Т-34, несколько БТРов и БРДМов. Намибийские бойцы
овладевали основами вождения, стрельбы и ремонта. Пехотинцы,
артиллеристы, сапёры/минёры, связисты, разведчики готовились в
учебно-тренировочном центре им. Тобьяса Хайнеко. Курсы
медсестёр действовали в военном госпитале в городе Лубанго.
Подготовка по всем специальностям велась на русском языке с
переводом на английский язык и с дополнительным переводом на язык
кваньяма, относящийся к языковой группе овамбо. Кроме преподавания
на курсах медсестёр советские врачи занимались лечением раненых и
больных бойцов СВАПО в госпитале и с выездом в лагеря.
Народно-освободительной армии Намибии противостояли сначала Южно-Африканские
силы обороны (САДФ) и Южно-Африканская полиция (САП), которые 1
августа 1980 года были преобразованы на территории Намибии
соответственно в Территориальные силы Юго-Западной Африки (СВАТФ) и
полицию Юго-Западной Африки (СВАПОЛ). Сообщается, что в конце 70-ых
годов общая численность южноафриканской армии в Намибии составляла
60 000 человек. Печальную известность в ходе военных действий
получили армейские батальоны – 32 батальон Буффало (700 человек, в
основном ангольского происхождения) и 101 батальон, а также
полицейское формирование Кýфут, в переводе с африкаанса «Лом»,
образованное в июне 1979 года. Причём, последние два подразделения
на 80% состояли из темнокожих намибийцев племени овамбо. Что
касается того же Кýфута, то его численность быстро возросла до 3000
человек. Для зачисления в отряд нужно было знать английский язык
или язык буров африкаанс. Жалованье и другие льготы были настолько
хорошие, что сделать это было не просто даже со знанием нужных
языков. С другой стороны, партизаны СВАПО при первой же возможности
расправлялись с намибийскими
«предателями» из Кýфута. Для «особого» отношения сваповцев к таким
своим землякам были веские основания – считается, что 80% потерь
ПЛАНу в живой силе нанесли операции именно Кýфута. Более того,
баланс потерь был значительно в пользу полицейской структуры.
Численность Территориальных сил Юго-Западной Африки довольно
быстро достигла 21 000 человек. Перечисленные выше подразделения
были ударной силой в борьбе с повстанцами ПЛАНа. Нужно понимать, что
местные армия и полиция в Юго-Западной Африке оставались тесно
интегрированы в соответствующие структуры ЮАР. В Интернете можно
найти сведения о том, что численность Народно-освободительной армии
Намибии к окончанию боевых действий в 1989 году достигала тридцати
двух тысяч (32 000) бойцов.
Следует отметить, что за
время вооружённого конфликта с 1966 по 1989 год погибло около 11 000
человек – повстанцев СВАПО, военнослужащих сил безопасности и
гражданских лиц. Население страны выросло с 735 000 в 1966 году до
1 386 00 человек в 1989 году. В 1980 году в Намибии проживало
1 057 000 человек. Скорее всего, цифры потерь для сравнения с общим
населением нужно брать с 1978 года.
В
провинции Уила коренным народом является племя ньянека-умбе. Среди
них известны, как самые фотогеничные, представители народности мвила
(мумуила), благодаря традиционным украшениям полуобнажённых женщин.
Для племени овамбо, из представителей которых было сформировано в
основном СВАПО, ньянека-умбе были лишь дальними родственниками. Т.е.
для местных ангольцев вокруг Лубанго члены СВАПО не были своими.
Племя овамбо, а конкретно народности кваньяма и ндонга жили / живут
в Анголе только на крайнем юге. По племенному составу СВАПО можно
также упомянуть представителей гереро, нама (светлокожих) и дамара
(негроидной расы), последних двух говорящих на цокающем языке нама,
родственному языку бушменов. Автор обзора ни разу не видел белых и
бушменов среди сваповцев.
Бойцы ПЛАНа жили частично в
шалашах / палатках, частично в землянках. В зимний период
июнь-июль-август ночью температура могла опускаться до нуля
градусов. Поэтому обязательно была нужна тёплая одежда и спальные
принадлежности. В общем можно сказать, что Лубанго и окрестности
очень комфортное место для жизни человека на высоте 1700 метров над
уровнем моря.
В лагерях имелась целая сеть
окопов для личного состава и укрытий для военной техники. Такие
сооружения могли значительно снизить потери от ударов ВВС и быть
очень кстати для отражения наземной операции противника.
Помнится, что в полевых условиях намибийцы чистили зубы веточками
некоторых кустарников (деревьев) без коры. Однажды большую группу
сваповцев (10-12 человек) пригласили в советскую миссию на
культурное мероприятие. В ходе просмотра фильма о гражданской войне
на большом экране во время конной атаки крупным планом да ещё с
характерными звуками намибийцы отреагировали очень испуганно. Также
было интересно наблюдать за их реакцией на выступление кубинского
фокусника. Они его называли не иначе как ондудду (колдун).
Трудно сказать, сколько всего намибийских бойцов находилось в двух
лагерях одновременно. Может быть 2-3 тысячи. В 1978 году по
южноафриканским данным у СВАПО было под ружьём до 16 000
человек. Возможно, это были завышенные цифры. Снабжение ПЛАНАа
продуктами питания было очень скудное. Однажды во время одного из
кризисов командир Николай Васильевич обсуждал с Питером Наньембой
отстрел слона где-нибудь в бушах. Не помню, как решился вопрос. Шеф
хорошо знал английский язык, понимал и говорил, НО часто пользовался
услугами переводчика, чтобы было время подумать. Особенно на
официальных мероприятиях. Мог и поправить переводчика.
В
течение недели советские офицеры утром перемещались на службу в один
из лагерей СВАПО, а перед обедом возвращались домой.
Интересно отметить, что каждое утро на собрании проводилась
политинформация, в том числе по новостям радио ЮАР. Особенно
«увлекательными» они были 8 июня 1980 года на следующий
день после налёта ВВС ЮАР на
учебно-тренировочный центр Джумбо. Удивительно для советского
человека то, что не могу вспомнить, был ли в группе замполит!
С
кубинцами автор сталкивался в столовой гостиницы Маконже. Помню был
такой сержант по кличке «куса» среди русских, которому было очень
тяжело произнести русское слово «кушать». Приходилось переводить
общение командира группы и начальника штаба группы с командиром и
начальником штаба кубинского полка «Юг». Их имена я забыл, но знал
в ходе общения.
С
сентября 1979 года по июнь 1981 года в Народно-освободительной армии
Намибии не было кубинских или гдээровских инструкторов, о чём можно
было услышать в юаровской пропаганде. Также не было ни ангольской,
ни кубинской военной авиации в аэропорту Лубанго.
Никому из советских граждан,
тем более военным, в голову не пришло бы пересекать границу Намибии
вместе с бойцами СВАПО. Хотя об этом могут написать в «мемуарах» для
красного словца.
В
связи с активностью армии и полиции ЮАР сваповцы могли проникать в
Намибию на сравнительно небольшую глубину до 250 км, грубо говоря до
Ошивело. Т.е. продвижение ограничивалось районом проживания племени
овамбо. Тот же крупный город Цýмеб располагался уже в 350 км от
границы. Расстояние берётся от г. Онжива в Анголе. Оно может быть и
меньше в зависимости от точки захода.
Для ведения реальных боевых
действий бойцы ПЛАН перебрасывались на автотранспорте (чаще всего на
грузовиках ИФА W50 из ГДР и Скания из Швеции) исключительно в ночное
время к границе, через которую они проникали в Намибию. С собой с
учётом веса можно было брать только стрелковое вооружение, РПГ,
гранаты, мины, миномёты, иногда ПЗРК Стрела 2М (дальность 4,2 км, по
высоте 2,3 км). Секретарь по вопросам обороны Питер Наньемба
передвигался на высоком открытом джипе Вольво шведского
производства.
Автор однажды побывал с командиром в Луанде в центральном офисе
СВАПО. О причине поездки забыл. Поразило, с какой скоростью работали
машинистки, печатая даже текст на кириллице, используя буквы
латиницы. Сэма Нуйому переводил однажды во время его приезда в
гости к старшему группы.
Советские военные советники
СВАПО заправляли автотранспорт на одной из заправок ФАПЛА в городе,
по дороге на лагерь им. Тобияса Хайнеко. Здесь же заправлялись и
сами сваповцы. Одно время во второй половине 1980 года по этому
вопросу возник серьёзный конфликт между ангольскими властями и СВАПО.
Ангольцы потребовали, чтобы транспорт намибийцев, особенно
грузовики, заправлялся за городом, опасаясь удара ВВС ЮАР. Также
возникают смутные воспоминания о том, как ангольские власти выселяли
намибийцев из офиса СВАПО в городе Лубанго. Не помню, чем закончился
этот эпизод.
Как руководство СВАПО, так и
советские советники понимали, что военным путём победить ЮАР
невозможно. По этой причине ставка была на массовые мелкие нападения
в текущем режиме и на формирование национальной армии Намибии на
случай политического решения конфликта. Что собственно и произошло.
Намибия получила независимость 21 марта 1990 года.
Хотелось бы подчеркнуть, что советские военные советники СВАПО не
имели никакого отношения к политическим процессам ни в самой партии,
ни в её вооружённом крыле ПЛАН. Более того, они никак не могли
заниматься контрразведовательной деятельностью среди намибийских
подшефных. За время службы в 1979-1981 гг. автор обзора ни разу не
слышал о каких-либо лицах, задержанных властями СВАПО. Однако после
возвращения на Родину в 1981 году кто-то из бывших коллег сообщил,
что мол в СВАПО была раскрыта сеть южноафриканских агентов. Больше
никакой информации не просочилось. В группе советских военных
советников СВАПО служили уже другие люди, контактов с которыми не
было. О якобы многочисленных шпионах, находившихся под арестом в
лагерях СВАПО вплоть до 1989 года автор узнал уже в нынешнее время.
Теоретически шпионы могли быть и, скорее всего, были. Сколько их
было точно, неизвестно. Был ли кто-то казнён, неизвестно. Самое
главное были ли эти люди шпионами в действительности или нет. Очень
маловероятно, что это были политические противники. Судов в
классическом понимании слова в лагерях СВАПО быть не могло. Вот
такие сомнения привели к тому, что СВАПО не получила во время первых
выборов в ноябре 1989 года ожидаемых 2/3 голосов, а только 57%. Факт
замалчивания ситуации отрицать нельзя.
За время моей службы
вокруг Лубанго произошли такие крупные происшествия:
26 сентября 1979 года 4 самолёта Мираж F III и один самолёт Букканир
SMk 50 ВВС ЮАР нанесли по ошибке ракетно-бомбовый удар по мебельной
фабрике «Мадейраш де Уила» и находящемуся рядом складу ангольских
вооружённых сил на окраине города Лубанго, в результате которого
погибли 26, по другим данным 29 человек.
28 октября 1979 года в воскресенье диверсионные группы ЮАР,
высаженные после обеда с вертолётов Пума и Алует III, вывели из
строя железнодорожную колею между Мосáмедишем (с 1982 года Намиб) и
Лубанго (на запад от Лубанго), а также подорвали мосты на серпантине
Серра да Леба. Сообщалось и о действиях диверсантов на железной
дороге к востоку от Лубанго в районе Донго. В ходе осуществления
терактов на серпантине были убиты 20 гражданских лиц. Подорванные
мосты за три месяца были восстановлены советскими
специалистами-мостовиками. Расстояние от намибийской границы до
Лубанго 385 км. Очень вероятно, что где-то в буше юаровцы устроили
тайную временную базу (резервный аэродром).
Именно в этот день советские военные советники ФАПЛА из штаба 5
военного округа, а также советники из бригад, приехавшие на
совещание поехали на «море» в Мосáмедиш. С ними были также и
гражданские специалисты «за компанию». Медики поехали на
микроавтобусе якобы по делу - за медикаментами. Естественно, кто
мог взяли с собой жён. Расстояние между Мосáмедишем и Лубанго 180
км. На обратном пути при подъезде к серпантину начало темнеть. Это
было, скорее всего в 17.30. Две машины из колонны ушли вперёд, одна
их них с медиками. На серпантине были какие-то вспышки, а вдалеке в
небе летали вертолёты. Особого внимания этим событиям никто не
предал. Диверсанты обстреляли передовые машины, но жигулёнку удалось
развернуться и предупредить приближающуюся колонну. Микроавтобус
медиков был изрешечён пулями. Все вернулись в Мосáмедиш, а на
следующий день были доставлены самолётом в Лубанго. Машины перегнали
в Лубанго по старой дороге. Что случилось с медиками непонятно. В
Лубанго они не могли попасть, так как серпантин был взорван, а
колонна вряд ли их дожидалась. Скорее всего, они всю ночь шли пешком
в Мосáмедиш. У советников штаба 5 военного округа были пистолеты, а
у советников из бригад автоматы, пистолеты и гранаты. Но вряд ли они
могли выдержать бой со спецназом. Если бы их всех захватили в плен,
это была бы грандиозная удача для юаровских коммандос. Но за
советниками специально никто не охотился. В то время наблюдения из
космоса фактически не было. Более того, место в вертолётах могли
найти только для парочки офицеров старших по званию. Иногда эти
события описываются как произошедшие в 1980 году. В эту ночь в
группе советских военных советников СВАПО не спали, а готовились к
отражению нападения. Никто ведь не знал, как будут развиваться
события. На вечернем собрании Николай Васильевич в конце короткого
доклада сказал «Стоять насмерть». Переводчикам как непрактичным
гуманитариям пулемёты и гранаты на всякий случай не выдали J
Ранее группа военных советников СВАПО, кто мог с супругами, также
побывала в Мосáмедише на Атлантическом океане. По случайности автор
оставался в это время в Лубанго. После 28 октября все поняли, что
это не игрушки и поездки с семьями прекратились навсегда. Автор
выезжал в Мосáмедиш однажды в составе колонны из двух автомобилей –
Волга ГАЗ 24 командира и уазик с офицерами. Выезд был рано утром,
возвращение к вечеру. Услуги переводчика не понадобились. О причине
поездки забыл.
1
или 2 мая 1980 года на железной дороге Мосáмедиш – Лубанго юаровские
диверсанты подорвали дренаж. Вертолёты улетели, но два человека –
белый южноафриканец и чернокожий анголец начали свой тяжёлый путь к
центру Джумбо. Именно они произвели разведку местности и навели
южноафриканскую авиацию на эвкалиптовую рощу.
7
июня 1980 года 6 самолётов Мираж F III ВВС ЮАР (по сообщениям
разведчиков упоминаемых выше это были самолёты Буканир и Канберра)
совершили налёт на лагерь намибийских беженцев (фактически
учебно-тренировочный центр) Джумбо к юго-западу от Лубанго. Удар
нанесли по футбольному полю в центре лагеря. Буквально за пару
минут до этого по краю поля прошла рота намибийцев, и проехали на
уазике советские офицеры. В результате погибло 3 намибийских бойца.
Автор лично видел со двора советской миссии СВАПО приблизительно в
полдень, может быть в 12.30, как кубинская ПВО выпустила несколько
ракет «Печора» по самолётам. Ангольская сторона сообщила, что были
сбиты три самолёта. Юаровцы на следующий день в новостях сказали,
что самолёты благополучно вернулись на базу. Гораздо позже они
признали, что два Миража были подбиты, и пилотам чудом удалось их
посадить. Ракета «Печора» срабатывает при подлёте к объекту. Возле
одного из самолётов взорвались целых две ракеты. Это был сигнал к
строительству бомбоубежища в советской миссии СВАПО.
Систему ПВО С-125М1А «Печора» в Лубанго начали разворачивать с
сентября 1979 года. Батарея, состоящая из пусковой установки, пункта
боевого управления и РЛС (радиолокационной станции разведки и
целеуказания), была размещена на горе возле фигуры Христа,
возвышающейся над Лубанго. Судя по результатам, к июню 1980 года она
была готова к использованию. Печора работала по воздушным целям на
дальности 3,5 – 25 км. Т.е. её нельзя было использовать на близком
расстоянии. В дальнейшем более современная система ПВО «Куб» была
дополнительно установлена как в Лубанго, так и в других крупных
городах Юга. Её РСЛ работала до 65 км. Если бы конфликт продолжился,
то юаровские самолёты рано или поздно не могли бы входить в
воздушное пространство Анголы.
Также нужно упомянуть, что комплекс «Печора» возле Реи Кришту
(фигуры Христа) прикрывался зенитными самоходными установками
«Шилка» в кубинском полку, размещённом недалеко от аэропорта.
8
июня 1980 года возле посёлка Матала (175 км на восток от Лубанго) по
ошибке дружеским огнём с земли был сбит самолёт ЯК-40 ангольских
авиалиний ТААГ. Все пассажиры и советский экипаж из 3 человек
погибли. После налёта юаровской авиации на намибийский лагерь возле
Лубанго 7 июня все были на нервах.
Скорее всего, во второй половине 1980 года ВВС ЮАР нанесли удар по
лагерю намибийских беженцев Онкулумбаши (Онгулумбаши) к северу или
северо-востоку от Лубанго. В результате налёта были убиты несколько
бойцов СВАПО. Автор лично видел тело одного из погибших. Как цинично
это не будет сказано, но такие усилия и опасности не стоили очень
скромных результатов. Именно в этом лагере находился штаб
оперативного командования ПЛАН во главе с Питером Наньембой. Он был
секретарём по вопросам обороны (Secretary for Defence), т.е.
министром обороны. В силу известных причин нельзя было размещать
такой штаб непосредственно на границе. По
всей видимости, это был тот случай, когда самолёты ВВС ЮАР
воспользовались для налёта гражданским самолётом, который заходил на
посадку в аэропорту Лубанго. Были разговоры, что противник
использовал «окна» в работе РЛС. Юаровские пилоты также
знали, что низкая высота могла быть спасением при таких операциях.
Дополнительную информацию об этом налёте найти не удалось. Ангола
не предоставляла официальной информации, если авиарейды и наземные
враждебные действия не касались её вооружённых сил.
10 октября 1980 года в районе посёлка Мупа южнее Лубанго, ближе к
границе, бойцы СВАПО двумя попаданиями ПЗРК Стрела 2М сбили самолёт
Импала МК II южноафриканских ВВС. Приземлившийся на парашюте пилот
отстреливался пулемётом или автоматом с патронами мелкого калибра до
гибели. Его вооружение и вещи были привезены в штаб 5 военного
округа ФАПЛА. О теле пилота не помню. Руководителя группы советских
военных советников СВАПО приглашали посмотреть. Автора командир взял
с собой в качестве переводчика португальского языка.
После южноафриканских диверсий 6-8 ноября 1982 года на железной
дороге Намиб-Лубанго и на автодороге Намиб-Лубанго через серпантин у
его подножья был поставлен блок-пост СВАПО с тем, чтобы
предотвратить возможные нападения в будущем. Удивительно, что это
было сделано только в 1982 году. Ведь аналогичная операция была
проведена южноафриканскими коммандос ещё 28 октября 1979 года.
Практически всё снабжение 5 и 6 военных округов ФАПЛА, кубинской
армии и СВАПО осуществлялось из порта Намиб.
Серьёзные бои между ангольской армией ФАПЛА и южноафриканской армией
развернулись между границей и городом Лубанго в августе 1981 года (Каама,
Шангонго, Онжива). Это была операция противника Протея, названная
так в честь национального цветка Южной Африки. К тому времени автора
обзора уже не было в стране. Слышал после возвращения домой, что в
группе советских военных советников СВАПО появились свои
орденоносцы.
Бытовые условия
Все офицеры – советники, специалисты и переводчики были одеты
однообразно – камуфлированная рубашка, камуфлированные брюки,
военный свитер цвета хаки, широкий военный ремень типа из жёсткого
брезента и военные ботинки на шнуровке и вверху с захлёстом. Для
ночного дежурства имелись в наличии камуфлированные бушлаты такого
же типа, как рубашка и брюки. Головной убор - на первом этапе
командировки зелёный берет с чёрной окантовкой и ленточками ФАПЛА, а
затем военная фуражка с козырьком. Знаков различия на обмундировании
не было. У всех офицеров было личное оружие – автомат АК-47, АКМ или
АКМС и пистолет ТТ или Макаров. Память не сохранила информацию об
источнике обмундирования и вооружения.
Советские военнослужащие, как правило, прибывали в Лубанго без
семьи, а затем, при наличии комнаты, вызывали жён, бывало что и с
детьми. В Лубанго была советская школа, где учились дети,
как военных, так и гражданских специалистов.
Офицеры,
прикомандированные к СВАПО, жили недалеко от центра Лубанго в 5-ти
этажном здании. Давления воды на высоких этажах зданий в городе
практически не было, особенно в дневное время, поэтому нельзя было
по-настоящему помыться. По этой причине командир группы Курушкин
Николай Васильевич принял мудрое решение о строительстве русской
бани. С улицы на внутренний двор за домом можно было зайти слева
через широкий проход, предназначенный, в том числе, и для проезда
машин. Уровень двора был практически на один этаж ниже улицы. Здесь
были помещения для собраний и для дежурных офицеров. На
противоположной стороне двора под навесом, покрытом листами шифера,
находилась стоянка для автотранспорта: военных автомобилей УАЗ,
машины ГАЗ-24 Волга командира, белого лэнд-ровера на 8 пассажирских
мест и классического праворульного пикапа Тойота (в Намибии
левостороннее движение). Автомобили имели ангольские номера, но
автор не помнит какие. С правой стороны «гаража» располагалось
что-то типа кинозала, где регулярно крутили советские фильмы. Слева
за БТРом 60ПБ, подаренном кубинцами после событий в Кассинге 4 мая
1978 года, был проход на огороды, где также находилась волейбольная
площадка. Дверь в нескольких метрах справа от прохода вела в баню.
По всему периметру, кроме фасадной части, миссия была окружена
забором. Чтобы обеспечить баню и дом водой на территории двора
установили огромную цистерну, может быть на пять тонн. Также для
сбора воды во дворе закопали 2 герметичных пенала от ракет ЗРК
«Печора». За набором воды следили дежурные офицеры. Они же топили
баню по мужским и женским дням со стороны огородов (1 огород =
участок земли грубо 2х2 м). Непосредственно за оградой огородов было
построено бомбоубежище из бетонных конструкций. В случае звонка из
кубинского полка дежурному офицеру с паролем синко-синко–синко
(пять-пять-пять) офицер бил в подвешенную гильзу и все находившиеся
в доме должны были бежать в бомбоубежище. Такую процедуру пришлось
проделывать несколько раз. На каком-то этапе, наверное, весной 1980
года кубинцы установили ЗРК «Печора» с РЛС и знали о приближении
самолётов противника. Пилоты на своём индикаторе видели, что РЛС их
ведёт и знали, что попадание в зону действия ЗРК «Печора» может
создать им большие проблемы, мягко говоря.
В Лубанго автору обзора был
известен лишь один кинотеатр Аркуириш («Радуга»), который группа
советников СВАПО посещала всего лишь один раз в начале командировки.
По какой-то причине автор остался в миссии во время просмотра
фильма.
Если
коллектив переводчиков среди военных достигает критических цифр 7-8
человек, тогда среди них формируется некоторый комплекс
превосходства относительно других офицеров. Мол переводчики
интеллектуалы, гуманитарии, а кадровые военные просто «вояки». Хотя
в военном деле и в хозяйственных вопросах это было совершенно
наоборот.
Семейные офицеры питались
дома, а холостяки ходили на обед и ужин в столовую при управляемой
кубинскими военными гостинице Маконже. Всего в Лубанго было 4
источника продуктов питания:
1.
Покупка у местных организаций и на фазендах - мясо с
мясокомбината, фрукты и овощи за городом, рыбу изредка в магазине на
первом этаже. Периодически на местном заводе на проспекте Мапунда
(Estrada da Mapunda) снабженец
покупал пиво Нгола, а на другом заводе прохладительные напитки под
общим названием «газоза». Продавались они ящиками (grades) в
бутылках по 330 грамм. Покупки производились за местную валюту
кванза.
2.
Небольшое количество овощей выращивалось на своих крошечных
огородах.
3.
Из магазина миссии (военторга) в Луанде ежемесячно доставляли
советские продукты питания длительного хранения – мясные и рыбные
консервы, в том числе и красную икру, крупы, сгущенное молоко,
консервированную воблу, сахар, чай, дрожжи, варенье, минеральную
воду Боржоми, водку, настойки и даже финское пиво в банках по 450
грамм.
4.
Поставки продовольственных и промышленных товаров
Советско-испанского СП «Совиспан» производились один раз в несколько
месяцев с Канарских островов. Здесь можно
отметить конфеты и печенье в металлических банках, жвачную резину,
сухое молоко, чай Липтон, сигареты, ликёры, виски, джин, финское и
чешское пиво в банках. Овощи – картофель, свеклу, морковь, лук и
т.д., а также фрукты - бананы, ананасы, яблоки, цитрусовые покупали
в основном в Луанде. Совиспан был известен поставками промышленных
товаров – магнитолы Шарп, особенно двух-кассетные, аудиокассеты,
автомобильные магнитофоны, плееры, наушники к плеерам, японские часы
Сейко и Ориент с самозаводом, тайваньская косметика, мохер для
вязания, зонтики, женские колготки и трусики «неделька», спортивные
костюмы, костюмы и рубашки «варёнка», постельное бельё, кожаные
куртки, куртки Аляска, пледы и покрывала с изображением львов,
тигров, пантер и т.д. Может быть, что-то и забыл и/или перепутал.
Подробное перечисление товаров должно быть особо понятно тем, кто
жил в условиях тотального дефицита 80-ых годов в СССР.
Что касается спиртного, то приобретение ангольского продукта не
помню. Но местные джин и виски существовали. Кроме импортных
сигарет, большой популярностью среди курящих пользовались и табачные
изделия ангольского производства – Байя (Бухта), Сенадор, SL,
AC,
Эрминиуш и даже Франсеш без фильтра.
Для снабжения советских военнослужащих в Анголе в рамках военной
миссии в Луанде был создан торгово-закупочный кооператив. Сделать
заказы во Внешторге и в Совиспане, проконтролировать получение,
чтобы не было недостачи, воровства или повреждения товара,
распределить заказы по провинциям и выдать их представителям с мест,
возможно, другие функции требовали немало усилий и нервов. Уже
сейчас узнал, что в кооперативе были различные злоупотребления на
разных уровнях движения товара. Одним из них было неравномерное
распределение дефицита – Луанде и начальству больше. Молодому
человеку в 24 года склоки по Совиспану, даже если они и были, не
представляли никакой важности для запоминания.
Можно также вспомнить женские обмены с анголанками различных
товаров, в основном продуктов питания, на фрукты. Автору приходилось
обучать женский коллектив на занятиях простейшим словам и фразам на
португальском языке.
Автор не слышал в Лубанго о таком явлении как массовая продажа
советскими гражданами, в то числе военными, различных предметов,
привезенных из СССР, с целью получения местной валюты кванза и
экономии долларов, по-ангольски это называется кандонга
(спекуляция). Может быть, это явление и существовало, но в небольших
объёмах. Опять же речь идёт о периоде 1979-1981. Немаловажный фактор
это то, что военные специалисты группы СВАПО не работали с
ангольцами, которым можно было что-то продать за местную валюту. В
хождении в Анголе находились купюры достоинством 20, 50, 100, 500 и
1000 кванз, а также монеты 50 лвеи, 1, 2, 5, 10 и 20 кванз. В июле
1981 года официальный курс ангольской валюты к доллару США составлял
27 кванз 63 лвеи за 1 доллар. Варьировал он незначительно до начала
1993 года. В Луанде чёрный валютный рынок может и существовал.
Обязательно нужно добавить, что в стране действовала жёсткая
карточная система на базовые продовольственные и промышленные
товары. Советские как гражданские, так и военные специалисты имели
возможность покупать некоторые товары из магазинов, баз и заводов по
государственным ценам. Но всё равно частенько нужно было
договариваться.
Следует отметить, что в
Анголе растёт огромное количество разных фруктов, как домашних, так
и диких, которые остались неизведанными для большинства совьетикуш.
Во время пребывания в Анголе многие жёны специалистов занимались
вязанием макраме из сизаля - натурального грубого волокна,
получаемого из листьев растения Агава сисолана.
Зарплата в инвалютных рублях начислялась ежемесячно, потом выводили
сумму в долларах согласно официальному курсу рубля. Переводчики и
другие офицеры получали 450 инвалютных рублей, прапорщики немного
меньше. За советников не знаю. Из суммы в долларах вычитали расходы
на территории Анголы, а именно выдача местной валюты кванза на 50
долларов, партийные и комсомольские взносы, подписка на советские
газеты и журналы, отоваривание в военторге и в Совиспане. Расход
денег в магазине, чтобы не было вопросов, нужно было поддерживать на
уровне 100 долларов в месяц. Остаток денег в долларах переводили
обратно в инвалютные рубли, а затем в чеки Внешпосылторга, и
выдавали эти чеки в бухгалтерии военной миссии в Луанде перед
отлётом на Родину. Суммы были большие и люди, конечно, побаивались
везти их вот так просто. Хотя Ангола считалась «долларовой» страной
военнослужащим, кроме советников, счета во Внешторгбанке СССР не
открывались. Гражданским специалистам было проще – они могли
получить деньги со счёта уже в Москве и не только чеки, но и доллары
перед любой поездкой заграницу. В СССР за чеки Внешпосылторга можно
было приобретать товары в специальных магазинах «Берёзка», которыми
была богата особенно Москва.
Если офицер не был женат или же жена не находилась с ним в
командировке, то вместе с чеками Внешпосыторга в миссии выдавались
дорожные чеки, которые можно было обменять в аэропорту Шереметьево
на советские рубли. Схема была несложная. Если окончательное
жалование в инвалютных рублях было, скажем 400 рублей, то из него
вычитали 20%, которые ты мог впоследствии через дорожные чеки
получить в советских рублях 1 к 1, а оставшиеся 320 инвалютных
рублей выдавали чеками Внешпосылторга по курсу 4,6 чека за 1
инвалютный рубль. Так что в жене был большой финансовый интерес.
В момент командировки автора обзора офицера не писали завещание в
Консульстве СССР. Очевидно, после событий августа 1981 года и
гибели советских граждан такой наследственный документ начали
оформлять. В частности речь идёт о денежно-материальных средствах в
валютно-финансовом отделе аппарата Главного Военного Советника в
Народной Республика Ангола и финансовой части войсковой части №
44708 г. Москвы. Непонятно, однако, получили бы наследники то, что
было бы положено офицеру, прапорщику или же им выплатили бы
советскими рублями один к одному с инвалютными.
Медицинское обслуживание не представляло проблемы в группе
советских военных советников СВАПО. Так как она включала военных и
гражданских врачей, кроме стоматолога. У автора очень долгое время
стояла «ртутная» пломба, поставленная кубинским врачом, который
принимал в центре города. По кишечным инфекциям (не было здесь
холеры и амебиаза!) и по малярии Лубанго был очень благополучным
городом. Но нужно ещё добавить, что в основном в группе были
здоровые и крепкие мужчины.
В 1980 году в нашей группе узнали о том, что с Юга (Каама, Шангонго
или Онжива) в госпиталь Лубанго привезли советского офицера больного
церебральной малярией. Говорили отёк головного мозга. Он был без
сознания и врачи ничего не могли поделать. Офицера удалось отправить
в Луанду, а затем в Москву. Выжил ли он или нет, неизвестно. Но даже
если выжил, последствия для здоровья могли быть тяжёлыми. Уже в
настоящее время стало известно, что речь могла идти о
подполковнике Перове Петре Филипповиче. Трудности с доставкой
лекарств и вывозом офицера в Луанду связаны с тем, что это
происходило как раз после налёта авиации ЮАР на сваповский лагерь 7
июня 1980 года. Некоторое время военная и гражданская авиация не
летала, и кубинская ПВО была на взводе.
В Лубанго телевидения и телевизоров не было. Стиральными машинами
тоже судьба не баловала. Кондиционеры в доме отсутствовали.
Холодильники стояли на кухне. Пищу готовили на газовой плите, газ в
которую поступал из небольшого баллона
(garrafa). Их приходилось регулярно
покупать в государственной компании нефтепродуктов Сонангол.
Спали ли мы под накомарниками или нет, не помню. Подстригались
своими силами. Вроде бы помню, что цирюльником у переводчиков был
переводчик Василий Протопопов.
С электроэнергией проблем не было. Она подавалась в Лубанго и
окрестности, а также в Мосáмедиш с гидроэлектростанции на реке
Кунене в посёлке Матала 175 км к востоку от Лубанго. Перепад на реке
составлял 20 метров. Известно, что группа советских энергетиков была
на ГЭС в Матале в 1984 году, но может быть и раньше.
До настоящего времени на юге Анголы существует отдельная
энергосистема.
Водопроводная вода поставлялась в город из подземных источников.
Проблема состояла в том, что давление было недостаточным для высоких
зданий.
Телефонные звонки на Родину были невозможны. Разве что из
посольства могли связаться в экстренном случае или же с советского
корабля. Общение с родными происходило путём переписки, причём через
почтовый ящик 10-го Главного управления Генерального штаба ВС СССР,
а именно Москва-400, полевая почта 515-Л. (по номеру после Л не
помню). Но «десятка» также имела номер воинской части 44708.
Ангольцы получали корреспонденцию на почтовый ящик в почтовом
отделении. Почтальонов в европейском понимании слова в Анголе не
было и нет. Почтовых кодов в стране не было и нет. Население знало /
знает город не столько по названию улиц, сколько по названию района
(bairro).
В
1980 году в группу прибыл офицер, которому выделили отдельную
комнату на последнем этаже. По слухам в комнате находилась
радиостанция для прямой связи с СССР. В течение полугодичной
командировки ему запрещалось покидать расположение части. Через
полгода прибыл офицер на замену. Обычное время пребывания в
командировке составляло 2 года с возможным продлением на 3-ий год.
По длительности командировки советников точно не могу сказать,
возможно тоже три года. Что касается отпуска, то в старом календаре
у автора отмечено 19 сентября-19 ноября 1980 года. Самому не
верится, что отпуск реально составлял 2 месяца.
Однажды в Лубанго прилетел Александр Проханов, уже в том время
известный и авторитетный журналист и писатель. Не знаю точно, был ли
он в группе советских военных советников ФАПЛА, но в СВАПО у Н.В.
Курушкина он был точно. Николай Васильевич решил свозить его в парк
Носса Сеньора ду Монте. Меня взяли на всякий случай в качестве
переводчика. Так получилось, что Александр Андреевич пошёл по парку
с сачком ловить каких-то бабочек и пропал из виду. Николай
Васильевич очень сильно разволновался, и нам пришлось бегать по
парку в поисках писателя.
Кроме советских военных слышал о существовании в городе групп
военных топографов, врачей, мостовиков (жили рядом с миссией
советских советников ФАПЛА) и узбекских сельхозников в Умпате.
Советские первопроходцы в СВАПО с января 1977 года проживали в
управляемой кубинскими военными гостинице Маконже (высокий первый
этаж + 5 этажей + крытая смотровая площадка на самом верху) на улице
Патриса Лумумбы, район Лаже, по всей видимости, до весны 1978 года.
После этого в столовой гостиницы на первом этаже обедали и ужинали
«холостяки» группы (реальные холостяки и те, к кому ещё не приехали
жёны). В настоящее время на первом этаже бывшей гостиницы находится
продовольственный магазин Каза Бони, а верхние этажи превращены в
жилые помещения. В Интернете можно найти фотографию бывшей гостиницы
Маконже. Длина улицы Патриса Лумумбы составляет всего 301 метр.
Советские военные советники СВАПО проживали в 5-этажном 2-х
подъездном здании на улице Деолинда Родригеш, район 14 апреля (Bairro
14 de abril). На первом этаже с улицы находилась казарма ангольской
охраны, с которой автор обзора частенько общался. Также здесь был и
рыбный магазин, куда изредка привозили рыбу из Мосáмедиша. В конце
1980 года на первом этаже с выходом на улицу были отремонтированы
комнаты для холостяков. Чтобы попасть в квартиру, нужно было
подниматься по наружной винтовой лестнице со двора. Каждая семья
жила в отдельной комнате, а «холостяки» по несколько человек в
комнате. После отъезда советников в СССР власти предоставили жильё в
этом здании нуждающимся гражданам. Через дорогу от бывшей советской
миссии расположен Военный госпиталь Лубанго, а по соседству
находится заведение быстрого питания Бенфика (Cantina do Bemfica).
Длина улицы Деолинда Родригеш составляет 1 километр 930 метров.
Хотелось бы отметить, что автору повезло с коллективом Группы
советских военных советников СВАПО в Лубанго. Особенно хотелось
выделить старшего группы полковника Н.В. Курушкина и начальника
штаба полковника В.Е. Гречнева, обладавших высокими
профессиональными и человеческими качествами. Мне приходилось с ними
часто работать. Я до сих пор благодарен жене советника Жерлицына
И.Г. за ценный совет по приобретению жилья за чеки Внешпосылторга.
Особенно меня могут понять выходцы из сельской местности того
времени. Сам Иван Григорьевич производил впечатление вдумчивого и
интеллигентного человека. Он был вторым руководителем группы
советских военных советников СВАПО, до приезда Н.В. Курушкина. У
автора записано 35-37 человек личного состава группы. Фамилии
нескольких переводчиков, которые прибыли в течение последних месяцев
моей командировки, к сожалению, не помню и в список они не вошли.
Ребята точно были не харьковчанами. Португалистов / испанистов среди
них не было.
Разная дополнительная
информация
Нужно отметить, что в контексте данного обзора очень часто выражения
СВАПО и ПЛАН являются синонимами.
Учебно-тренировочный центр Онкулумбаши (Онгулумбаши), точнее
Omugulu-gOmbashe или Ongolumbashe - был назван в честь населённого
пункта на севере Намибии, возле которого в 1966 году состоялся
первый бой Народно-освободительной армии Намибии с южноафриканскими
войсками.
Учебно-тренировочный центр им. Тобияса Хайнеко (Tobias Hainyeko) был
назван в честь первого командующего ПЛАНа, который погиб в бою в
1967 году.
По решению Генеральной ассамблеи Организации Объединённых Наций от
12 июня 1968 года Юго-Западная Африка была переименована в Намибию,
а СВАПО признана единственным законным представителем намибийского
народа. Это решение пришлось подтверждать парламентскими выборами в
ноябре 1989 года. Независимость Намибии была провозглашена 21 марта
1990 года.
Интересно, что по конституции 1992 года Народная Республика Ангола
превратилась просто в Республику Ангола.
C
1975 по 1991 год только 10-ое Главное управление ГШ ВС СССР
командировало в Анголу 10 985 генералов, офицеров, прапорщиков и
рядовых.
Не вернулись домой из Анголы 54 человека, из которых 45 офицеров. В
отличие от Афганистана в Народной Республике Ангола Революционные
вооруженные силы Кубы находились на переднем крае боевых действий с
1975 по 1991. Официально в боях погибло 2289 кубинцев, небоевых
потерь было ещё больше. Советское (российское) военное присутствие
закончилось в 1992 года. 22 декабря 1988 года Ангола, Куба и ЮАР
подписали в Нью Йорке трехсторонние соглашения, которыми
предусматривалось предоставление Намибии независимости и прекращение
прямого участия иностранных вооруженных сил в боевых действиях на
территории Анголы.
Лубанго
был основан в 1885 году португальскими переселенцами с острова
Мадейра. С 1980 по 2021 год население города выросло более, чем в 10
раз - было 69 000 стало 871 000 человек.
Основные достопримечательности города Лубанго и окрестностей:
1.
Автомобильная дорога-серпантин через горный хребет Серра да
Леба между провинциями Уила и Намиб построена португальским
инженером в 1915 году и модернизирована в 1969-1974 гг. Начало
перевала находится на расстоянии 35-37 км на юго-запад от Лубанго.
Длина серпантина составляет около 20 км, общий перепад высоты 1 км.
По разным данным на дороге имеется от 19 до 42 поворотов. Через
хребет существует и старая дорога от океана в Лубанго, неудобная во
всех отношениях. Известно множество потрясающих фотографий,
выполненных со смотровой площадки.
2.
Ущелье (пропасть, обрыв) Тундавала в 18 км на северо-запад от
Лубанго. Тундавала представляет собой почти отвесную скалу высотой
1200 метров на горном хребте Серра да Леба. Фактически это почти
тоже самое, что и перепад на серпантине Серра да Леба. Прекрасный
вид открывается со смотровой площадки.
3.
Статуя Христа высотой 30 метров, господствующая над Лубанго,
построена в 1957 году из белого мрамора. В мире существуют лишь 4
такие статуи.
4.
Парк отдыха и развлечений Носса Сеньора ду Монте возникший
ниже построенной в 1921 году часовни покровительнице города с таким
же именем, которое можно перевести как Часовня Пресвятой Богородицы
на Горе.
Ангола могла стать отличным местом для
международного туризма – здесь есть «тихий» океан, природа и люди.
Правда очень далеко находится страна от платежеспособных туристов.
В Анголе в настоящее время существует
мобильная телефонная связь, представленная компаниями Унител
(частная, 80% рынка) и Мовисел (дочка государственной компании
Ангола Телеком, 20% рынка) и фиксированная телефонная связь
государственной компании Ангола Телеком. Для звонка из-за границы на
сотовую связь нужно набирать + 244, номер сотового оператора из трёх
цифр и номер абонента. Для звонка на городской номер + 244, затем
код города (Лубанго это 61) и номер абонента. Для звонков внутри
Анголы перед кодом города нужно набрать цифру 2 дополнительно.
Ежемесячная стоимость Интернета в стране на 2021 год в районе 50
долларов США (1 доллар равен 600 кванзам).
Сейчас 40% ангольцев используют
португальский язык в домашнем общении, в Луанде – более 70%. Среди
национальных языков страны можно выделить умбунду, кимбунду, киконго
принадлежащие племенам овимбунду, амбунду и конго соотвественно. Без
португальского языка и местной культуры на основе португальского
языка Ангола не могла бы существовать как государство.
Искренний привет всем прошедшим
Народную Республику Анголу с 1975 по 1992 год.
Sincere regards to all who went
through the People’s Republic of Angola from 1975 until 1992.
Saudações
sinceras a todos os que passaran pela República Popular de Angola de
1975 até 1992.
Saludos
sinceros a todos los que pasaron por la República Popular de Angola
de 1975 hasta 1992.
P.S. Прошу слушателей извинить за
различные ошибки при чтении текста. Я сделал всё, что мог.
При составлении обзора автор кроме
своих воспоминаний пользовался различными источниками в Интернете,
самым главным, пожалуй, можно считать сайт Союза ветеранов Анголы
https://www.veteranangola.ru |
