ПОДДЕЛКА АССИГНАЦИЙ В РОССИИ НА РУБЕЖЕ XIX ВЕКА
К засорению денежного обращения России фальшивыми ассигнациями
оказались причастии не только французские специалисты, выполнявшие
задание Наполеона, но и фальшивомонетчики других стран Европы,
которые воспользовались появлением русских ассигнаций для
обеспечения русских армий за границей. Искус состоял в том, что
правительство России гарантировало выплату звонкой монетой за
представленные к обмену ассигнации или квитанции, подтверждающие
сдачу их в Променные конторы при главной квартире князя Кутузова и
адмирала Чичагова.
Однако к моменту начала войны с Наполеоном в денежном обращении
России уже находилось немалое число фальшивых ассигнаций,
изготовленных русскими "умельцами". В подтверждение этого можно
сослаться на доклад Правления Государственного Ассигнационного
Банка, в котором признавалось частое "ложных бумаг вступление" и в
качестве иллюстрации приводились дела подделывателей ассигнаций
"Богомолова с товарищи" и купцов Передовщиковых.
В сложившейся ситуации была создана специальная комиссия,
занимавшаяся разработкой мер борьбы с подделкой бумажных денег.
Доклад комиссии и предложенные ею образцы ассигнаций с
использованием новых средств защиты от подделки были утверждены
императором Павлом I 22 декабря 1810 г. Приступили и к изготовлению
новых ассигнаций, но все они впоследствии были уничтожены, так как в
начале правления Александра I произвести замену старых ассигнаций
новыми посчитали нецелесообразным.
Между тем подделка ассигнаций продолжалась. В Ассигнационном Банке и
правительстве становились известны все новые и новые случаи
фальшивомонетчества, сведения о которых сохранились в фондах
Государственного архива. Воспользуемся материалами архива,
относящимися к 1800 г. и последующим годам, чтобы составить
представление о распространенности этого финансового "недуга" и о
самой технологии изготовления фальшивых ассигнаций.
Кто, где и как подделывал ассигнации
Прежде всего, обращает на себя внимание, что "метастазы"
фальшивомонетчества обнаруживаются на обширной территории России.
Это такие города как Москва, Екатеринбург, Верхнеуральск, Кола,
Тирасполь, Витебск, Николаев, Ирбит, Ромны, Курск, Заславск,
Новогрудок. В делах о фальшивомонетчиках упоминаются также села,
местечки, деревни, слободы Владимирской, Костромской, Калужской,
Астраханской, Волынской и других губерний. С этими названиями
населенных пунктов связаны как места изготовления фальшивых
ассигнаций, так и места их обнаружения.
Говоря о подделывателях ассигнаций из числа представителей
привилегированного класса — дворянства, нельзя не упомянуть о том,
что наряду с ними оказывались судимы и граждане иностранных
государств. В 1800 г. были подвергнуты наказанию изобличенные в
сочинении фальшивых ассигнаций "один из подданных ясашных татар
Ахунт Исмаил Макиев" и "бухарец Бахмет Миделинов". В1801 г. в деле
об открытых в Клинском уезде делателях фальшивых ассигнаций
значились имена иностранцев Густава Клейна и "римского майора барона
Карла фон Гелтиген". В1818 г. судимым за делание фальшивых
ассигнаций был швейцарский подданный барон Людвиг Даненберг.
Казалось бы, подделка ассигнаций дело скрытное и в нем можно
участвовать только в одиночку, но судебная практика показала, что
для изготовления фальшивых ассигнаций создавались даже целые
"фабрики". Первоначальной проблемой для фальшивомонетчиков была
бумага для изготовления ассигнаций. Когда в 1786 г., впервые после
выпуска в обращение в России бумажных денег, решено было произвести
замену ассигнаций образца 1769 г., то среди прочих мер защиты от
подделки были пересмотрены и требования к ассигнационной бумаге
("сделать нового состава бумагу в отменном виде").
Вот, например, как описывал один из подделыциков приготовление
бумаги для печатания ассигнаций. Бралась "галанская бумага с
применением в оную шелку, а воду для размочки той бумаги брал в реке
Яузе, ибо другая вода к тому по пробам искусству не способна". После
этого "зачали делать форму для бумаги...".
На белой бумаге изготовлялись ассигнации достоинством в 25,50 и 100
рублей. Кроме них, в соответствии с манифестом от 28 июня 1786 года
начали выпускать 10-рублевые на красной бумаге и 5-рублевые - на
синей . Окрашивание бумажной массы производилось с использованием
"сандала" (сандалового дерева из рода крушины и различных приправ,
которые позволяли получать краску различного цвета - желтого,
красного, синего и черного).
Так, бумагу для печатания 10-рублевых ассигнаций приготовляли
по-разному: одни, "обмакивая в сандал, настоенный квасом, или мазали
калиновыми ягодами", другие — "намачивали белую бумагу и красили
оную в сандале, разведенном в воде". Бумагу для 5-рублевых
ассигнаций красили в синем сандале.
Некоторые дельцы, задумав поставить подделку ассигнаций на
промышленную основу, располагая для этого и нужными средствами и
связями, заказывали бумагу за границей. Так, "бумажный фабрикант
Габриель Христофор Древсен из Лакендор-фа получил заказ...сделать по
данному образцу 40 тыс. листов бумаги. Сделано было 29 612 листов —
каждый лист в 4 3/4 дюйма из хорошей тонкой льняной бумажной
материи... по цене 552 рейхсталера 19 грошей и 2 финенга. По
условиям контракта, все сделанные листы с формами остаются у
Древсена, за которые он просит заплатить ему по договору 987
рейхсталеров 7 грошей и 2 финенга".
Это был не единственный случай. В 1801 г. граф Ростопчин сообщал,
что из заграницы отправился в Россию кенигсбергский купец Иоганн
Христиан Целих с изготовленной бумагой для подделки ассигнаций.
Водяные знаки, как и в ассигнациях 1769 г., представляли собой
внутренние ("просвечивающиеся") прописи: "любовь к отечеству",
"действует к пользе онаго", "государственная казна" и "цена складом"
(прописью), например, "двадцать пять рублей", расположенные по
четырем сторонам ассигнации. По углам размещались гербы четырех
царств - Астраханского, Московского, Казанского и Сибирского.
Подделыватели применяли разные способы для воспроизведения водяных
знаков. Так, одни из них "чесноковым соком наводили прозрачность
слов обыкновенно долженствующих быть по краям ассигнаций", другие
делали пропись по краям прозрачной "посредством сала" или
"намазывали поеным семенным или деревянным маслом".
Некоторые, догадываясь, что изображение водяного знака образуется в
результате меньшей толщины бумаги на рисунке при ее отливе, пытались
добиться такого эффекта, "соскабливая слова и литеры кругом
ассигнации и гербов по углам". При этом нередко в результате такой
операции оказывалось, что "во многих местах бумага насквозь
проскоблена".
Но были и смышленые умельцы, которые придумали решить проблему
создания водяного знака техническим путем. В 1802 г. среди вещей
корнета Алексея Сомова, делавшего фальшивые ассигнации, были найдены
"свинцовые дощечки с тремя желобками, вокруг оной три рамки к
выделыванию внутренней в бумаге прописи, и тут же особо один
угольный герб...". Из этого описания явствует, что в данном случае
подделыватель намеревался воспроизвести водяной знак на бумаге схоже
с тем, как это делалось на бумажной мельнице.
Среди фальшивомонетчиков были и такие мошенники, которые не желали
себя утруждать заботами об изготовлении бумаги, а использовали самую
настоящую ассигнационную бумагу. В этом случае они были уверены, что
при размене поддельных денег или покупке товаров на фальшивые
ассигнации не возникнет подозрений, что они не настоящие. Так, еще в
1789 г. по наущению одного из подделывателей работником Петром
Раковым была выкрадена с Царскосельской казенной бумажной мельницы
бумага для 5-рублевых ассигнаций.
Конечно, "как веревочке ни виться", фальшивые ассигнации выявлялись,
выдавало их то, что поддельная бумага оказывалась толще настоящей,
не соответствовали по цвету 10- и 5-рублевые ассигнации, водяные
знаки или вовсе не просматривались или были исполнены очень грубо.
Фальшивомонетчиков все это не останавливало, они продолжали
подделывать ассигнации.
Как выглядели государственные банкноты
Государственные ассигнации, находившиеся в обращении с 1786 по 1818
г., различались между собой в зависимости от номинала. Все они имели
форму четырехугольника: с большей по размеру горизонтальной стороной
у 5 и 10-рублевых ассигнаций, напротив, с большей вертикальной
стороной у 25-рублевых и срезанными углами; 50-рублевые ассигнации
были "с двумя наискось отнятыми на подобие срезанных углами",
100-рублевые ассигнации имели вид равностороннего прямоугольника, но
большего по размеру остальных ассигнаций.
На лицевой стороне ассигнаций располагался текст: "Объявителю сей
государственной ассигнации платит Ассигнационный банк (далее следует
сумма прописью) ходячею монетою". На ассигнациях четырех номиналов
текст располагался горизонтально, а на 10-рублевой - по диагонали.
Кроме текста на ассигнациях был напечатан год, "а подле года в
черном поле" с зубчиками по краям - напечатана "складом цена белыми
буквами". Под годом на всех ассигнациях печатались "буквы "ДрБ",
означающие Директор Банка".
На лицевой стороне печаталась и 7-значная нумерация. Расположение
номеров было различно: на 5-рублевых ассигнациях один номер над
прописью (текстом), а два - под ней; на 10-рублевых - два номера над
прописью, один - под ней; на 25-рублевых - один номер над прописью,
два - под ней; на 50 и 100-рублевых — по два номера в нижней части
ассигнаций.
В промежутке между текстом и нижними номерами располагались подписи
должностных лиц, но они не печатались, а подписывались чернилами.
На оборотной стороне всех ассигнаций в левой стороне были размещены
буквы "СовПрБ", знаменующие - Советник Правления Банка.
По этому описанию современный читатель, привыкший видеть в денежных
билетах настоящие произведения живописного и полиграфического
искусства, может судить о том, насколько примитивно было в то время
оформление ассигнаций. Оно отражало уровень общей и технической
культуры страны в конце XVIII века.
Фальшивомонетчики, избравшие подделку ассигнаций своим промыслом и
стремившиеся изготовить как можно больше билетов в короткое время,
искали пути к совершенствованию операций. Некоторые из них, знакомые
с обработкой и свойствами металлов, обратили внимание на возможность
использования олова и свинца.
Наиболее предприимчивые заводили знакомство со знающими людьми, "получа
из типографского двора отлитыя по заказу их фигуры пунсонщиком
Иваном Ивановым, а литеры - словолитцем Алексеем Ильиным".
"Заказывал у рещика сперва штемпель, сознавался на допросе один из
подделывателей, а по изготовлению онаго и доску, надпись доски
вырезана после при нем и по его руководству в самом торговом доме".
Со времен кроме олова и свинца стали использовать медь и сталь,
которые представляли, конечно, трудности при обработке, но зато
изделия из них служили дольше. Так, постепенно вместо "оловянных
досок" (штемпелей) стали применять "медные доски", матрицы также
делали из меди или латуни, а пуансоны — из стали.
От печатания ассигнаций вручную позже перешли к использованию для
этой цели деревянных станков, которые изготавливались по заказу
("дубовый новый станок, в коем стальная втулка с винтом и медною
гайкою"). О "печатных станках" и "деревянных печатных станках"
упоминается среди вещей, найденных у фальшивомонетчиков.
Сложнее было с подписями на ассигнациях, так как было трудно их
воспроизвести ("делал подписи банковых членов пером", "прорисовывал
на оных ассигнациях руки" (т.е. подписи) сквозь почтовую намазанную
маслом бумагу", "руки подписывал наудачу, ибо имян не можно было
никак прочесть").
При такой примитивной технике качество печатания поддельных
ассигнаций было в большинстве своем низким, что и служило поводом
для задержания фальшивомонетчиков. Вот какие дефекты в обнаруженных
фальшивых ассигнациях отмечались в следственных документах:
Бумага: "с настоящими ассигнациями по внутренним словам видом
довольно отличался"; "слишком синяя"; "бумага гораздо толще";
"толстота бумаги"; "намного толще обыкновенной"; "никаких ни гербов,
ни изображений"; "гербы изображены неискусно посредством скобления";
"была совсем в краске несходственной".
Пропись: "худая рисовка тушею"; "ни мало не приведены в
совершенство"; "писанная весьма дурно"; "оказались с настоящими
государственными ассигнациями несходствены"; "многие буквы по
большей части заплыли, а другие едва и видны"; "в числе
литеров...подправлено другими чернилами восьмое слово"; "печать на
них редким постановлением слов не сходствует с действительными
ассигнациями"; "кры-выя слова и неровный с образцами"; "в иных
местах лишняя поставлена литера"; "писана разливающимися чернилами";
"по наружному ея виду нимало несхожа на действительныя";
"неявственно, так что прочитать неможно"; "довольно приметно
неискусство и подделывание"; "оныя так худо сделаны, что нельзя
самому даже простому человеку обмануться"; "буквы где ровные и
кривые".
Нумерация: "выставлял номера и делал подписи банковых членов пером";
"ставили без разбору по своего смыслу"; "внизу номера напечатаны в
настоящей прямо, а у оной один другова ниже"; "номер непечатанный, а
тушом написанный".
Подшей: "подписи директорская, кассирская и советницкая сходствуют
по почерку как будто бы одною рукою подписаны"; "подписания банковых
присудствующих не сходственно"; "руки подводил...как мог написать";
"подписи чиновников одним и тем же почерком писаны".
Раскаявшийся фальшивомонетчик
Среди следственных материалов обращает на себя внимание дело о
фабриканте Эммануиле Кауфмане, делавшем фальшивые ассигнации. Это
был московский иностранец, проживавший на Лубянке. На квартире его
"нашли приготовленной бумаги на несколько сот тысяч и разного
инструмента к деланию фальшивых сторублевых
Феномен Э. Кауфмана состоял не в том, что он, как иностранец, был
задержан за изготовление фальшивых ассигнаций, а в том, что он,
видимо в надежде на смягчение наказания, перечислил недостатки
существующих ассигнаций и предложил меры к изготовлению новых
ассигнаций, "каких совсем невозможно будет подделать". К числу
недостатков существующих ассигнаций он отнес: "худую напечатку",
"буквы употребляемые, когда они уже всю свою остроту потеряли",
"герб также очень худо набивай, что обыкновенно никому невозможно
различить, что он изображает", "буквы вокруг бумаги совсем негодны".
Чтобы достичь "делания таких ассигнаций, каких совсем невозможно
будет подделать", по его словам "надобно дойти до совершенства во
всех частях их составления". И он перечислил, что следует сделать,
чтобы достичь этого: печатать "всегда с новыми и острыми буквами",
выбрасывать их тогда, когда они "теряют свое совершенство"; герб
должен быть "совершенно набивав так, что и малейшия его черты и
фигуры были бы ясно видны, будучи произведением редкого таланта
великого художника"; следует внести новые элементы в оформление
ассигнаций -"узкую бордюру", а в углах - "образ святой богоматери",
в другом - "образ святого Егория", в третьем — "его величества
императора с державою, короною и скипетром в руке, в четвертом -
российского орла, а в середине те слова, которые есть теперь на
бумажной форме"; "чтоб те все рисованы были искуснейшим мастером и
гравиром, которого и должно бы было взять из жалованья государство и
с обязательства взять от него клятву, чтоб его та работа
производилась единственно для блага государства"; "все ассигнации
делать на белой бумаге, хотя публика и привыкла к самой краске
5-рублевых и 10-рублевых ассигнаций".
Самым подробнейшим образом описал Э. Кауфман секрет изготовления
бумаги "велейн", включая конструкцию деревянной рамы для отлива
бумаги, приготовление бумажной массы, проклейку бумаги, прессование
и сушку. По каждому его предложению делалось заключение "экспертов".
Из описания следует, что был проведен эксперимент по предложенной
технологии изготовления бумаги, которая будет "лутче нынешних
ассигнаций и которые уже подделать будет не можно".
Правительственные меры
До появления "лутче нынешних ассигнаций" продолжались изготовление и
сбыт фальшивых ассигнаций. По сведениям, относящимся к 1800-1802 гг,
можно судить о масштабе деятельности подделывателей. В обращение
выпускались фальшивые ассигнации, как в единичных экземплярах, так и
в значительных количествах. Вот лишь некоторые примеры объемов
фалыпивомонетчества.
В Малороссийской губернии открыто дело подделывателей Казакова и
Чекмарева, которые "в течение четырех дней зделали ...фальшивых
ассигнаций на 10 тыс. рублей, в том числе 25-рублевых — на 6 тыс.
руб., да 5-рублевых — на 4 тыс. руб.
В Клинском уезде у иностранца Густава Клейна с кондитером Петром
Кузминым обнаружены "наделанные фальшивые ассигнации, коих оказалось
на 18 435 руб., да и в прошлом апреле месяце таковых же ассигнаций
на 400 руб. употреблено ими в Москве на разные для себя покупки". В
Ирбите в 1801 г. "было выпущено фальшивых ассигнаций на 30 тыс.
рублей".
К 1802-1803 г. относится обширная переписка, касающаяся обнаруженных
фальшивых ассигнаций. Директор Ассигнационного Банка Петр Свистунов
в своих рапортах от 7 февраля и 16 апреля 1802 г. докладывал
генерал-прокурору ААБеклешову о поступивших в банк фальшивых
ассигнациях. К нему же по этому поводу обращался 11 сентября 1802 г.
Волынский гражданский губернатор. В этой губернии наиболее часто
обнаруживались фальшивые ассигнации, что подтверждается письмами
Волынского губернатора Г. Решетникова от 14 и 17 февраля, 7 и 31
марта и 21 апреля 1803 года, поступившими на имя министра юстиции
Г.Р. Державина. Последний 13 апреля 1803 г. извещал министра
финансов А.И. Васильева о полученных им сведениях о фальшивых
ассигнациях.
Все приведенные выше сведения относились по времени к концу XVIII —
первым годам XIX в. Однако после нашествия Наполеона, в послевоенные
годы на денежное обращение России обрушилась новая волна
фальшивомонетчества: теперь уже к фальшивым ассигнациям, заброшенным
по велению императора Франции, добавились фальшивки, усердно
изготовляемые и распространяемые российскими подданными.
В 1813 г. был судим за разбой и делание фальшивых ассигнаций
губернский секретарь Степан Буланцов. В следующем году вскрылось
громкое дело помещика Полянского, также судимого за делание
фальшивых ассигнаций. Особую значимость этому преступлению придало
участие вместе с ним его жены Прасковьи, а также титулярных
советников Сандулова и Кусакова, губернского секретаря Толмачева,
юнкера Воропаева и корнета Малеева.
В 1817 г. вновь обнаружилась подделка ассигнаций. На этот раз
виновником оказался отставной прапорщик Александр Хомяков, который и
был привлечен к суду. Увеличение выпуска фальшивых ассигнаций
вынужден был признать М.М.Сперанский. 10 апреля 1818 г. в своем
письме из Пензы А.А.Столыпину он сетовал на "прилив фальшивых
ассигнаций (гнездо их должно быть в Казани и Оренбурге). Поселяне
всех белых бумажек боятся, как огня...Они охотнее приемлют с верною
потерею 5-ти на сто серебро, нежели ассигнации".
Подтверждением "прилива фальшивых ассигнаций" служат и архивные
материалы Департамента гражданских и духовных дел за 1818 г. В марте
этого года начато слушание трех дел о подделке ассигнаций. В первом
из них оказались замешаны швейцарский подданный барон Людвиг
Даненберг, во второй — шляхтичи Игнатий и Феликс Цензики, в третьем
- коллежский регистратор Анцы-феров. В июле 1818 года слушалось дело
о канцеляристе Януарии Попове, который передал рабочему инженерной
команды Василию Бочарову фальшивые ассигнации.
В заключение сообщим о том, как наполнялось денежное обращение
России фальшивыми ассигнациями к 1818 г.
Если после ухода остатков "Великой армии", наводнившей Россию
русскими ассигнациями, великолепно сделанными во Франции, уже в
одном только 1813 г. было открыто фальшивых ассигнаций на сумму в
987 300 руб., т. е. немного меньше, чем в предыдущие 26 лет - за все
время обращения ассигнаций образца 1786 г. Имеются сведения о
поступлении фальшивых ассигнаций в Ассигнационный Банк: 1813 г. - на
987300 руб., 1814 г. - на 2830655 руб., в 1815 г. - на 883 965 руб.,
в 1816 г. - на 626450 руб., в 1817 г. - на 285980 руб., всего - на
5614380 руб.
Такая обстановка в денежном обращении России заставила правительство
всерьез задуматься над поиском выхода из кризисной ситуации. Нужно
отдать должное министру финансов ДА Гурьеву, который еще в декабре
1813 г. представил императору Александру I доклад, в котором изложил
острейшую необходимость замены существующих ассигнаций новыми.
Заслуга ДА Гурьева состояла также в том, что он решительно
высказался за проектирование особого заведения, которое
специализировалось бы на проектировании и изготовлении
государственных бумажных денег и других ценных бумаг.
Частые отлучки императора за границу в связи с решением проблем
послевоенного устройства Европы задержали осуществление проекта
министра финансов, к нему удалось вернуться лишь в 1815 г.
Литература
1 Полное собрание законов Российской империи, №17 613 от 4 декабря
1796.
2. Очерки истории бумажных денег в России (1769 —1917). Глава
"Гавриил Романович Державин — Государственный казначей".
3. Государственный архив, фонд VII, ед.хр. 3534. 4 Таи же, ед. хр.
3656.
5.Опись для архива Государственного Совета, т.1, департамент
гражданских и духовных дел, СПЬ, 1908, №49.
6.Государственный архив, фонд VII, ед. хр. 3647.
7.Там же, ед. хр. 3694.
8.Полное собрание законов Российской империи, №16 350 от 16 марта
1786 г.
9.Государственный архив, фонд VH
10.ПСЗ, №16 407 от 28 нюня 1786.
1L Опись дел архива Государственного Сонета, т.1, СПб., 1908.
12.Русский архив, №1-12,1871, с.433.
13.Опись дел архива Государственного Совета, т.1, СПб., 1908.
14.Печерин ЯЛ. Наши государственные ассигнации до замены их
кредитными билетами. 1769-1843. (Вестник Европы, T.IV, август 1876,
с.647). |
