Денежные знаки Царицына 1918-1919 гг.
Сегодня уже трудно представить, что такой промышленный гигант с
населением более миллиона жителей, каковым ныне является Волгоград,
в середине XIX века был небольшим уездным Царицыном на самой окраине
Саратовской губернии. Но в силу удачного его географического
положения, с учреждением на Волге пароходства и проведением железных
дорог, через город стали осуществляться основные грузопотоки, идущие
из Донецкой области и Северного Кавказа в Центральную Россию. В
историю Гражданской войны Царицын вошел, как «Красный Верден» - и
белые, и красные прекрасно понимали его военно-стратегическое
значение. Более того – для большевиков Царицын оставался
единственным пунктом, через который шло снабжение продовольствием и
топливом осажденной Советской республики.
Несмотря на то, что через город, как крупный транспортный узел,
деньги из Государственного банка в специальных почтовых вагонах
доставлялись в регионы, в Царицыне в конце 1917 – начале 1918 гг.
наступил «денежный голод». Впрочем, эта ситуация была характерной
для всей страны, в которой начиналась разруха.
Пытаясь разрешить кризис, Царицынское Отделение Государственного
банка осуществило два типа денежных эмиссий, причем если первая, под
названием «Временные кредитные билеты Царицынского Городского
Самоуправления», была произведена с разрешения Городской Думы, т.е.
местной власти, то при проведении второй, когда в обращение были
выпущены облигации «Займа Свободы», руководствовались декретом
Совнаркома РСФСР, т.е. центральной власти.
26 ноября 1917 г. городская и земская управы обращаются к жителям
города со следующим объявлением:
«Ввиду израсходования Государственным банком всех денежных знаков и
неполучения из Петрограда подкреплений, Государственный банк с сего,
25 ноября, объявляется временно закрытым. К восстановлению
нормального денежного обращения принимаются экстренные меры».[1]
Действительно, в первой половине ноября большевистский
исполнительный комитет Царицынского Совета рабочих, солдатских и
крестьянских депутатов высказывался за создание комиссариата
финансов – органа, координирующего всю дальнейшую финансовую
деятельность города с учетом его финансовых возможностей и за
немедленный выпуск городских бон. Тогда это предложение не встретило
поддержки со стороны городской и земской управ. В виде временной
меры рекомендовалось пустить в обращение 4% билеты (т.н. «Серии»)
Государственного казначейства и облигации «Займа свободы», которых,
как доказывал управляющий Государственным банком Густав Викторович
Зах, имелось в достаточном количестве.
Позиции большевиков в городе были очень сильны. Начиная с сентября
1917 г. в должности городского головы состоял С. К. Минин[2].
Председатель городской думы Я. З. Ерман[3] был одновременно и первым
председателем Царицынского Совета Р. С. и К. Д. Оба являлись членами
В. К. П. (б).
Слухи о недостатке в банках денежных средств вызвали панику у
населения, и оно бросилось изымать вклады. Через три дня после
соединенного заседания городской и земской управ банки оказались
перед необходимостью закрытия или ограничения выдачи по вкладам до
минимума. Остановились на последнем: банки стали выдавать по текущим
счетам только 200 рублей, а сберегательные кассы - 50 рублей в
неделю.
24 ноября 1917 г. товарищ (заместитель) городского головы Д. В.
Полуян[4] в выступлении перед членами Царицынской Городской Думы
доложил:
«В настоящий момент город поставлен перед необходимостью закрыть
Государственный банк и приступить к выпуску бон. Боны должны быть
выпущены городом под обеспечение всем его имуществом, оцениваемым в
60 миллионов рублей. Рязань уже пошла по этому пути и выпустила
городские боны и, судя по общему положению, не мы последние, которые
прибегли к этой мере, хотя и необходимо отметить, что выпуск бон
чреват нежелательными последствиями. Мы еще с вами не знаем, как
воспримут царицынцы эти боны, как потом они будут обмениваться на
настоящие кредитки».[5]
Теперь уже выступление поддержали, приняв решение, что минимальное
достоинство предполагаемых к выпуску бон определить в один рубль, а
максимальное – в 100 рублей.
Вянваре 1918 г. состоялась первая эмиссия (предположительно на сумму
около 3 млн. рублей), о чем 25 января газета «Борьба» поместила
следующее объявление:
«Вследствие расстройства транспорта присылка подкреплений
Царицынскому Отделению Государственного банка временно задержалась.
Чтобы избежать катастрофы из-за отсутствия денежных знаков на рынке,
городскому самоуправлению пришлось выпустить городские кредитные
билеты. Государственный банк обязуется обменивать их на
государственные кредитные билеты, как только последние будут
получены из Петрограда.
Все кредитные учреждения (банки, казначейства) обязаны принимать к
уплате городские кредитные билеты наравне с государственными
кредитными билетами. Все частные фирмы, торгово-промышленные
учреждения обязаны не чинить препятствий к обращению выпускаемых
денежных знаков.
Рабочие должны принимать заработную плату городскими кредитными
билетами.
Все, кто будет чинить препятствия к приему городских кредитных
билетов, кто будет вести агитацию на этой почве с целью внести смуту
среди населения, подлежат немедленному аресту и преданию суду
Революционного трибунала.
Городской голова С. Минин.
Председатель исп. комитета Як. Ерман».[6]
Билеты были отпечатаны в типографии на улице Спасской (ныне
Володарского), той же самой улице, на которой располагался и банк.
Бумага простая, белая, без водяных знаков и указания года выпуска.
Номиналы в 1, 3, 5, 25 и 100 рублей. Выпущенные под наименованием
«Временный кредитный билет Царицынского городского самоуправления»,
справа имели надпись «Имеет хождение наравне с государственными
кредитными билетами». Обратная сторона купюры в 25 рублей украшена
изображением герба Царицына с перекрещивающимися осетрами.
Были выпущены под обеспечением всем городским имуществом и
разменивались Царицынским Отделением Государственного банка без
ограничения суммы. Кроме факсимильных подписей Городского Головы
С.Минина, Управляющего Царицынским Отделением Государственного банка
Г.Заха и казначея, на каждом билете имелась собственноручная подпись
одного из кассиров, выполненная фиолетовыми чернилами. Тексты
выполнены по правилам старой орфографии.
Население встретило боны недоверчиво, их тут же прозвали «мининками»,
в связи с чем в газете «Борьба» появилась статья «Мининские деньги»:
«…Минин ни в коем случае не мог единолично, своей собственной
персоной, выпустить «свои» деньги, - писала газета. – На них имеется
также подпись управляющего Государственного банка, эти боны выпущены
с согласия Госбанка, а управа гарантировала этот выпуск денег своим
хозяйством (земли под садами и пашней, трамвай, водопровод и
т.д.)».[7]
Между тем финансовая комиссия исполкома, которую возглавил
С.С.Литвиненко, действовала решительно и энергично. 26 января 1918
г. состоялось собрание банковских служащих, на котором выступил
председатель исполкома Я. Ерман с требованием о признании контроля
над деятельностью банков.
К этому времени кредитная система Царицынского уезда, помимо
отделения Государственного банка, включала в себя:
- три самостоятельных коммерческих банка (Городской банк, банк
Царицынского общества взаимного кредита, Царицынский купеческий
банк);
- три отделения иногородних банков (Волжско-Камского коммерческого,
Азовско-Донского коммерческого и Русского торгово-промышленного
банков);
- две сберегательные кассы при отделении Госбанка и при почтовой
конторе.
Контроль над деятельностью Государственного банка, начиная с 30
ноября 1917 г. осуществлял временно назначенный комиссар Туманов[8],
поэтому контроль над деятельностью частных банков фактически был
вопросом уже решенным. Тем не менее, доказывая необходимость
контроля, Я. З. Ерман говорит: «Банки – порождение капитализма.
Банки всегда были и будут аппаратом угнетателей. Чтобы хотя бы
несколько умерить аппетит спекулянтов-капиталистов, необходимо
установить контроль.… Одним лесопромышленником, например, переведено
было в Ростов 1.400.000 рублей из местного банка, а потом он
заявляет, что ему нечем расплачиваться с рабочими. Ряд таких
деталей, мелочей побуждает иметь свой глаз. Рабочие требуют проверки
текущих счетов. Поэтому исполнительный комитет решил обратиться к
банковским служащим с просьбой принять участие в контроле над
банками».
Результатом этого явилось решение о том, что для получения денег из
казначейства, почты, государственного и частных банков необходимо
было разрешение соответствующего комиссара, а для сумм свыше 1.000
рублей – совета банковских комиссаров, который собирался
ежедневно.[9]
Следующим мероприятием финансовой комиссии была ревизия банковских
сейфов и складов товаров, которые внезапно были опечатаны. Ревизия
проводилась комиссарами банков в присутствии владельцев. Если
последние не являлись в назначенный срок, то сейфы вскрывались, а
содержимое конфисковывалось.
В конце концов, во исполнение декрета ВЦИК «О национализации банков»
Царицынский исполнительный комитет на своем заседании от 6 марта
1918 г. постановил: «Все местные отделения частных коммерческих
банков как-то: Волжско-Камский, Азовско-Донской, Русский
торгово-промышленный и Царицынский купеческий банки со всеми
активами и пассивами 7-го марта нового стиля национализируются…».
Бывший Государственный банк был переименован в Народный, а частные
банки вошли в него в виде филиальных отделений. Однако на внешнем
оформлении выпусков городских денежных знаков это ни как не
отразилось и банк продолжали именовать по старому – Государственный.
В апреле 1918 г. финансовый комиссариат Исполнительного комитета
Царицынского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов
разрешил пустить в обращение 20, 40, 50 и 100 рублевые номиналы
облигаций «Займа Свободы» с отрезанными купонами и без нанесения
каких-либо отметок (в соответствии с декретом Совета Народных
Комиссаров РСФСР от 12 февраля 1918 г.). Большевики объявили запрет
на проведение всякого рода лотерей, денежных игр и выигрышных
займов. Облигации с необрезанными купонами попадали под этот запрет
и в качестве денег не принимались. Впрочем скоро и сами купоны
«Займа Свободы» станут ходить как деньги.
Не взирая на это, на лицевой стороне выпускаемых облигаций ставилась
надпечатка каучуковым штемпелем: «Выпущено Царицынским Отделением
Государственного банка без купонного листа, как денежный знак,
платежный в сумме 20 (40, 50 или 100) Руб.» скрепленная
собственноручными подписями управляющего госбанком Г. В. Заха и
одного из кассиров.
Документов, проливающих свет на причину возникновения этой
надпечатки, пока еще не обнаружено, однако регистрация местных
контор или отделений Госбанка и Казначейств повсеместно входила в
практику. Это была своеобразная защита собственной экономической
территории от проникновения извне «чужой» валюты. Война политическая
велась параллельно с войной экономической.
Косвенным подтверждением этому может служить выдержка из
постановления Кубанского краевого правительства «О денежном
обращении в Кубанском крае», в котором, в частности говорилось:[10]
«… учреждения принимают в платежи нижеуказанные денежные знаки с
соблюдением следующих ограничительных положений:
6). ОБЛИГАЦИИ ЗАЙМА СВОБОДЫ мелких достоинств до 100 рублей (20, 40,
50 и 100 руб.)
а). С 8-ю купонами (в том числе и текущим, срочным 16.9.1918 г.) со
штемпелями освобожденных от красноармейцев учреждений
Государственного банка и казначейств Кубанского края, Дона,
Ставропольской и Черноморской губерний – по 85 рублей за 100 рублей
номинальных;
б). Тоже без штемпелей или со штемпелями других учреждений временно
подлежат приему, но по особым разрешениям управляющих отделениями
Государственного банка или казначеев;
в). С отрезанными купонами со штемпелем «Номинал» Екатеринодарского
отделения Государственного банка и подотчетных ему казначейств
принимаются по номиналу;
г). С отрезанными купонами, чистые без штемпелей, принимаются за
вычетом стоимости недостающих купонов из выпускной (курсовой) цены,
т.е. по 65 руб. за 100 номинальных, например 100 руб. за 65 руб., 50
руб. за 32 руб. 50 коп. и пр…».
Выпущенный Временным Правительством «Заем Свободы» был аннулирован
большевиками наряду с т.н. «царскими долгами». Подписка на него
проходила плохо, заем размещался со скидкой -15 % (т.е. по 85 рублей
за 100 рублевую облигацию), поэтому в кладовых уполномоченных банков
остался значительный запас нереализованных облигаций. Суммарный
выпуск их в Царицыне, уже в качестве денежных знаков, составил около
одного миллиона рублей.
Облигации оставались в обращении до начала проведения в ноябре 1921
г. первой деноминации, когда были обменены на общегосударственные
денежные знаки, т.н. «совзнаки», поэтому в коллекциях встречаются
весьма редко и, в основном, номиналами в 50 и 100 рублей. Стоимость
их может начинаться от $20.- и зависеть от качества надпечатки и
сохранности.
Кроме этого, было решено выпустить городских бон еще на 3 млн.
рублей, а так же разрешить хождение всех имеющихся в наличие
денежных знаков и денежных суррогатов, включая купоны от процентных
бумаг.
Таким образом в начале 1919 года в пределах г. Царицына и его уезда
наравне с общереспубликанскими денежными знаками имели хождение:
- 4% серии Государственного казначейства, как с купонами, так и без
них;
- 5% обязательства Государственного казначейства вышедших сроков;
- облигации «Займа свободы» до 100 рублей включительно без купонов;
- «Временные кредитные билеты Царицынского городского
самоуправления», а так же и астраханские боны, представляемые
населением при различного рода платежах;[11]
- купоны от всех процентных бумаг, имеющие сроки оплаты до 1 декабря
1917 года.
Боны Царицынского городского самоуправления регулярно выкупались
уполномоченными банками и вновь выпускались в обращение, поэтому
мелкие номиналы купюр, а именно 1, 3 и 5 рублей очень трудно
встретить в отличном коллекционном состоянии. Документально это
подтверждено в постановляющей части решения Царицынского Совета
рабочих и крестьянских депутатов от 30 января 1919 г., где сказано:
«Выпуск 10-ти миллионного заема, использовав для этой цели боны,
признать необходимым. Порядок выпуска и погашения их поручить
выработать финансовому отделу Совдепа не позже 15-го февраля и
представить на утверждение исполкома».
А пример часто встречающихся 100-рублевых купюр в отличном состоянии
(с большими номерами из последних партий), говорит о том, что
эмиссия была направлена не только на устранение «денежного голода».
Второй целью ее являлось преодоления разменного кризиса. Поэтому
менее востребованных крупных номиналов в 25 и 100 рублей немало
сохранилось в состоянии «пресс», т.е. не бывших в обращении.
Судя по отчету Царицынского отделения народного банка,
представленному в финансовый отдел за подписью управляющего банком
Г. В. Заха, всего было «принято отделением временных кредитных
билетов из заготовки 9.816.154 рубля, из них: выпущено в обращение
5.858.545 рублей, изъято из обращения за оплатой 5.780.000 рублей,
остается в обращении 78.545 рублей».[12]
На основании распоряжения губернского финансового отдела 11 марта
1919 г. было передано для реализации управляющему царицынским
филиальным отделением народного банка (бывший Азовско-Донской
коммерческий банк) И. А. Игенбергу «временных кредитных билетов не
бывших в обращении 3.957.609 рублей и изъятых из обращения 5.780.000
рублей, т.е всего 9.737.609 рублей. Что же касается временных
кредитных билетов, еще находящихся в обращении, на сумму 78.545
руб., то сумма эта имеется на особом текущем счету бывш.
Царицынского городского самоуправления, о закрытии этого счета и о
зачислении означенной суммы в распоряжение Совдепа отделение банка
ожидает надлежащего распоряжения губернского финансового
отдела».[13]
23 мая 1919 г. И. А. Игенберг в письме губернскому финансовому
отделу выражает беспокойство обо все возрастающей сумме бон, изъятых
из обращения вследствие ветхости и износа, т.к. отпечатаны они были
не на качественной бумаге и «… каковых уже в настоящее время
накопилось в кассе филиального отделения Народного банка на сумму
около ста тысяч рублей».[14]
Кроме того, 24 марта 1919 г. из обращения было изъято бон разного
достоинства с поддельными подписями кассиров или без подписей на
сумму 4402 руб.
В силу физического износа количество бон неуклонно уменьшалось и к
маю 1919 г., когда из центра были доставлены первые советские
дензнаки для обмена «мининок», в обращении их находилось на сумму
9.540.703 рубля. Данные по проведению обменной операции, к
сожалению, отсутствуют.
Представляет значительный интерес сообщение А. В. Материкина о том,
что по одному образцу каждого номинала, что в сумме составило 134
рубля, согласно акту от 27 декабря 1918 года, были отосланы Совету
Народных Комиссаров для ознакомления. Если такие экземпляры с
обозначением «образец» существуют, то они уникальны и цена на них
может быть определена только аукционом или личной договоренностью
сторон.
Основываясь на архивных данных, А. В. Материкин сделал по купюрный
расчет (на 11 марта 1919 г.)[15] наличных бон Царицынского
городского самоуправления, который включен в таблицу:
| Номинал |
Цвет |
Литера |
Размер,
мм |
Количество,
штук |
Сумма выпуска, рублей |
Цена, $ |
| 1 рубль |
Желто-коричневый |
В |
129х86 |
110.861 |
110.861 |
10 |
| 3 рубля |
Зеленый |
Б |
134х89 |
125.474 |
376.422 |
10 |
| 5 рублей |
Синий |
А, Б |
128х87 |
180.615 |
903.255 |
10 |
| 25 рублей |
Красный |
Г |
149х93 |
132.844 |
3.321.100 |
12 |
| 100 рублей |
Желтый |
Д |
178х108 |
49.787 |
4.978.700 |
20 |
| Всего: |
9.690.338 |
|
В целом Царицынские эмиссии «мининок» и облигаций «Займа свободы» с
надпечаткой отделения Государственного банка составили сумму порядка
11 млн. рублей.
Эту цифру характеризует сам по себе весьма любопытный эпизод из
истории обороны Царицына. Летом 1918 г. город окружали части Донской
армии П. Н. Краснова. В середине августа белогвардейцы подошли к
железнодорожным станциям Воропоново и Гумрак, захватили поселок
Ерзовка. Создалась реальная угроза захвата города. В связи с этим 15
августа 1918 г. исполком Царицынского Совдепа отдает распоряжение о
срочной эвакуации ценностей Царицынского отделения Народного банка в
сумме 310,4 млн. рублей на пароход «Гроза», где временно разместился
банк и откуда деньги доставлялись на нужды Царицынского ревкома.
Библиография:
1. А.В.Материкин «Деньги красного Царицына», сб.
«Историко-краеведческие записки», вып. VI, Нижнее-Волжское книжное
издательство, Волгоград, 1989.
2. А.Ю.Авчухов, А.В.Материкин «Местные выпуски денежных знаков и
бон», иллюстрированное приложение «Царицын (Сталинград, Волгоград)»,
«ИН-ЭКС», Волгоград, 1993.
3. П.Ф.Рябченко, В.И.Бутко «Полный каталог бумажных денежных знаков
и бон России, СССР и стран СНГ (1769-2000 гг.). Боны России» 3-е
переизд., «Логос», Киев, 2000.
4. «Царицынскому Отделению Государственного банка – 120 лет». ГУ ЦБ
РФ по Волгоградской области, Волгоград, 2002.
5. Баранов А.Г. “Денежное обращение и эмиссии бумажных денежных
знаков на Северном Кавказе в 1917-1920 годах” // Монография, М.,
2004, стр. 87-89.
Примечания
[1] «Рабочая мысль», 1917, 26 ноября.
[2] Минин Сергей Константинович (1882-1962). Сын священника. Член
ВКП (б) с 1905, участник Октябрьского вооруженного восстания в
Петрограде. В 1917-18 председатель Царицынского комитета РСРДРП (б),
Совета и городской голова. В декабре 1917-июне 1918 председатель
штаба обороны Царицынского Совета, апреле-июне 1918 Царицынский
военком. Затем член Реввоенсовета Северо-Кавказского ВО, Южного
фронта, 10-й армии, Первой конной армии. В ноябре 1918-июле 1919
член коллегии НКВД. После Гражданской войны на административной и
хозяйственной работе Украины и РСФСР. Обвинен в «троцкизме», с 1927
болен психическим расстройством, и с этого времени уже не работал.
Скончался в Москве 8 января 1962.
[2]Ерман Яков Зельмонович (1896-1918). Член ВКП(б) с 1915, один из
руководителей борьбы за установление Советской власти в Царицыне. В
октябре 1917 - июле 1918 председатель исполкома Царицынского Совета,
одновременно в декабре 1917 - июле 1918 член штаба обороны Совета и
председатель комиссии по формированию частей Красной Армии.
Участвовал в организации разгрома калединщины. Член ВЦИК. Будет
смертельно ранен по пути с V Всероссийского съезда Советов 18 июля
1918 контрреволюционерами в слободе Николаевской. Похоронен в
Царицыне.
[3] Ерман Яков Зельмонович (1896-1918). Член ВКП(б) с 1915, один из
руководителей борьбы за установление Советской власти в Царицыне. В
октябре 1917 - июле 1918 председатель исполкома Царицынского Совета,
одновременно в декабре 1917 - июле 1918 член штаба обороны Совета и
председатель комиссии по формированию частей Красной Армии.
Участвовал в организации разгрома калединщины. Член ВЦИК. Будет
смертельно ранен по пути с V Всероссийского съезда Советов 18 июля
1918 контрреволюционерами в слободе Николаевской. Похоронен в
Царицыне.
[4] Полуян Дмитрий Васильевич (?-1938) - журналист, меньшевик. В
годы первой мировой войны был сослан в Царицын, после Февральской
революции один из активных деятелей царицынских меньшевиков. В годы
гражданской войны вступит в РКП(б), будет находиться на т.н.
политической работе. Репрессирован в 1938 г.
[5] «Рабочая мысль», 1917, 26 ноября.
[6] «Борьба», 1918, 25 января.
[7] «Борьба», 1918, 27 января.
[8] «Телеграмма от 30 ноября 1917 Царицынского исполнительного
комитета в Петроград комиссару Государственного банка Оболенскому».
ГУ ЦБ РФ по Волгоградской области, 2002.
[9] Протокол президиума исполнительного комитета г. Царицына № 10 от
29 января 1918 «О разрешениях на право получения денег из кредитных
учреждений». Там же.
[10] «Вольная Кубань». 1918. 2 сентября. № 56.
[11] А.В.Материкин. «Деньги красного Царицына», сб.
«Историко-краеведческие записки», вып. VI, Нижнее-Волжское книжное
издательство, Волгоград, 1989. Стр.44.
[12] Государственный архив Волгоградской области, ф. 71, оп. 1, д.
103, л. 64.
[13] Государственный архив Волгоградской области, ф. 71, оп. 1, д.
103, л. 64.
[14] Там же, л. 118.
[15] А.В.Материкин. «Деньги красного Царицына», сб.
«Историко-краеведческие записки», вып. VI, Нижнее-Волжское книжное
издательство, Волгоград, 1989. Стр.46. |
