|
Серым февральским днем 1920 года в селе Большой Янисоль разыгралась
драма, начало которой было положено еще в Екатеринославе несколько
месяцев назад. Начальник Екатеринославского гарнизона Лашкевич
присвоил часть денег – ни много ни мало – четыре с половиной
миллиона рублей. Возмездие настигло его, когда от миллионов осталось
сто пять тысяч. Приговор привел в исполнение С.Каретников. Нестор
Иванович, наблюдавший за судом и исполнением приговора, вспомнил,
как в Мариуполе он спал жизнь рядового махновца-часового,
похитившего из армейской кассы несколько тысяч, заметив при этом:
«Что значат эти бумажки, по сравнению с жизнью человека». Но сейчас
совсем иной случай. Кара настигла человека из ближайшего окружения
батьки.
Деньги в
армии были постоянно. Армейская касса пополнялась за счет
реквизиций в отделениях банков, захваченных населенных пунктов, и
контрибуций с зажиточной части населения.
Подобная практика решения финансовых вопросов была известна Махно
задолго до революции, когда он совсем молодой человек, принимал
участие в анархических «эксах».
В начале
своей повстанческой деятельности отряд экспроприировал кассы в
небольших селах, накладывал контрибуции. Об этом периоде сохранились
воспоминания самого Нестора Ивановича: «При занятии богатого пункта
накладывалась контрибуция. За каждую сданную винтовку с пятьюдесятью
патронами к ней, отряды должны возвращать хозяевам 3000 рублей из
общей суммы контрибуции. Лошади (у кого 4-5) берутся взамен
другой, худшей лошади. Тачанки берутся безвозмездно». Постановление
подписано Щусем, Каретником, Марченко. Далее «батько» вспоминал
такой эпизод: «Друзья Щуся опозорили отряд, тайком от всех наложив
на мельницу денежную контрибуцию в размере 3000 рублей. Сумму эту
позашивали себе в шапки. Это было в селе Васильевка. Трое виновных
лиц были расстреляны».
Позже,
когда армия Махно разрослась, во время союза с Советским
правительством, по приказу Антонова-Овсеенко, проведено снабжение
армии повстанцев «во внеочередном порядке деньгами – четыре миллиона
рублей».
Пожалуй,
самая известная операция армии махновцев – захват Екатеринослава.
Махно наложил на зажиточную часть населения 25 миллионов рублей
контрибуции, сбором которой занималась городская управа. Деньги,
оставшиеся в банках после деникинцев, также были экспроприированы.
Современник этих событий М.Гутман вспоминал следующее: «Махно не
аннулировал никаких денег – ни донских, ни украинских, ни советских,
и брал контрибуцию, как советскими, так и донскими». Было объявлено,
что беднейшее население может приходить в штаб повстанческой армии
батьки Махно за материальной помощью, - требовалось привести с собой
только паспорт, чтобы можно было судить об общественном положении
просителя. Безработица и нужда в городе была ужасная, несмотря на
сравнительную дешевизну (даже тогда фунт белого хлеба стоил 5-6
рублей, при добровольцах 3-4 рубля), и немудрено, что с утра у штаба
на Екатерининском проспекте толпились тысячи страждущих выдачи. Один
из членов Реввоенсовета, анархист-интеллигент просматривал паспорт
просителя, задавал вопросы, чтобы выяснить степень нужды, назначал
размер пособия и записывал фамилию просителя и размер пособия.
Сидевший за другим столом кассир доставал из лежавших на полу
мешков деньги и отдавал просителю без расписки. Размер пособия
достигал 1000 рублей. Большие по тем временам деньги. Выдача пособий
производилась повстанцами до последнего дня их пребывания в городе.
Детским приютам была также выдана материальная помощь деньгами
(около одного миллиона) и продуктами.
А
сколько платило командование повстанцам? По воспоминаниям П.Голика,
после очередного захвата Гуляй Поля, «из армейской кассы взяли два
миллиона денег и раздали повстанцам по 500 рублей, а командирам по
1000 рублей». По свидетельству другого современника, махновцы жили,
что называется «на подножном корму». При такой системе они особой
нехватки пищевого довольствия не ощущали.
Лично
Нестор Иванович снабжал деньгами только сотню «Не журись», которая
при всех случаях, когда он уходил с Гуляйпольщины, оставалась на
месте, будь-то при белых или красных.
Как
видим, деньги у махновцев были постоянно и они даже оказывали помощь
населению. Но до сих пор бытует легенда, что махновцы печатали свои
деньги, хотя по свидетельству исследователей, никто их не видел.
Газета
«Русское зарубежье» даже дала описание одной купюры. На лицевой
стороне изображены хата и тын. Возле тына стоит девушка, из-за хаты
выглядывает парень. Вверху надпись: «Гоп дівчина не
журися, в Махна гроші завелися».
В
мемуарах К.Я.Герасименко, изданных в 1920-е годы, утверждалось, что
«Махно через Волина проводил в жизнь все, что только находил
необходимым, вплоть до печатания денежных знаков». Но Герасименко
лично с повстанцами знаком не был. Работая военным корреспондентом
при Деникине в ОСВАГе, он застрял в Бердянске, после захвата города
махновцами (11 октября 1919г.). Все пять дней, пока там находился
Нестор Иванович, Герасименко скрывался и на улице не показывался.
Когда деникинцы 16 октября заняли Бердянск, Герасименко по слухам и
сплетням собрал материал для своей книги.
Культурно-просветительский отдел Реввоенсовета армии имел две
типографии, в которых печатал листовки, воззвания, газеты, некоторые
из которых сохранились до наших дней. Но среди этого материала не
найдено бон.
По
мнению авторов, Махно считал, что агитационная и разъяснительная
работа важнее печатания бумажек, которые можно достать другим путем
в любых количествах. К тому же Волин, Аршинов-Марин и другие
«набатовцы» - теоретики анархизма, были, в принципе. против
каких-либо денег.
А вот
ручные штемпельные надпечатки на царских, думских, советских,
украинских и донских денежных знаках встречаются, как меркантильные,
так и курьезные.
В 1920-е
годы велся спор о подлинности махновских надпечаток. Позже, в
каталоге Н.И.Кардакова, посвященном денежным знакам Российской
империи, изданном в Западном Берлине, деникинская купюра в 5 рублей
с надпечаткой «1 Революционная Армия повстанцев Украины. 50 рублей.
Гуляй Поле. 1919 год.» - указана как весьма редкая.
Известно, что повстанцы стали называться Революционной повстанческой
армией Украины (махновцы) с 1 сентября 1919 года. Поэтому Следует
предположить, что все надпечатки, где встречается это название, были
сделаны в сентябре-декабре 1919 года.
И.Я.
Калтышев в своей монографии, кроме этой меркантильной надпечатки
приводит и несколько курьезных: «Гоп кума не журися, в Махна
гроші завелися» и «На ці гроші не купиш і воші».
Но есть ли свидетельства о хождении этих знаков?
В семидесятые годы прошлого века один из авторов вел
переписку с бывшим чекистом М.Б.Спектром, автором книги «В логове
Махно», которому пришлось работать в культпросветотделе армии. Вот
что он писал: «Я собрал более сотни денежных знаков – царских,
украинских, донских, советских и других с различными надпечатками,
подчас с рисунками и частушками. Все эти надпечатки были сделаны без
ведома Махно, отдельными махновцами ради забавы. Иногда штемпель
изготавлялся на срезе картошки и краской прикладывался к купюре.
Когда такие деньги попадали к «батьке» (чтобы его порадовать), он
всегда смеялся, острил и такое событие, как и любое, заканчивалось
пьянкой. К сожалению, в 1937 году, всю эту коллекцию вместе с
другими материалами и рукописью моей повести, я вынужден был
уничтожить».
Писатель В.Г.Короленко в одном из писем упоминает о
деньгах махновцев, ходивших на контролируемой ими территории.
А
вот по воспоминаниям жителей села Большой Янисоль (сегодня райцентр
Новоселовка), сам Махно платил за товар деньгами с надпечатками и
говорил, чтобы брали его деньги, не сомневаясь в них.
По нашему мнению, надпечатки могли делать люди из
ближайшего окружения Махно, как для смеха, так и соревнуясь между
собой по количеству надпечаток. Этими людьми могли быть
Зиньковский-Задов, Щусь, Куриленко. Но и любое подразделение Махно
могло «для лихости» ставить свои тексты: «Бронепоезд «Гневный».
Армия повстанцев под командой Махно». и «Бей буржуев по роже, как
Фома Кожин».
Не только окружение батьки делало надпечатки. Есть
надпечатки, сделанные другими атаманами, примкнувшими во второй
половине 1919 года к махновцам (атаманы Волох, Хмара, Данченко,
Башко, Левченко, Матяш, Живодеров) прошедшие от Умани до станции
Гришино (ныне Красноармейск). В декабре 1919 они почти все вернулись
в свои районы и продолжали оперировать вблизи Елизаветграда,
Новоукраинки, Знаменки, Хитровки и других населенных пунктов вблизи
Черного Яра.
Многие из этих атаманов штемпелевали всевозможные купюры
трезубцем и своими именами. В связи с частой сменой власти, ранее
ходившие деньги аннулировались. По свидетельству современников
атаманы заставляли местное население брать проштемпелеванные купюры
в уплату за продукты.
За несколько прошедших десятилетий, по известным
причинам, оборвалась связь времен. Ушли современники и
непосредственные участники событий. Во время последующих лет погибли
многие архивы. Сейчас тяжело найти «зерно правды». Но придпринять
такую попытку необходимо, так как это страницка НАШЕЙ истории.
Статья опубликована в газете «Таганский бонист»(Москва) в 1997 году,
Независимой газете(Москва), Обозрение (Израиль).
Авроры: Степкин В.П. Штейнбук Э.Л. |
